"От борделя до кладбища" Зевран/Табрис(ж).

Автор: Juliette Louise.
Перевод: Aliger.
Рейтинг: РG-13.
Персонажи: Зевран/Табрис(ж).
Жанр: humor/romance

*************************************************************************************



Они находились на расстоянии дневного перехода от Денерима, шли на юг по старому Имперскому тракту, когда появилась она. Лена услышала ее раньше, чем человек: женщина пронзительно кричала на бегу, спотыкаясь на камнях дороги. Алистер услышал ее лишь немногим позже, остановился, подняв руку, чтобы предупредить Лену — словно она еще ничего не знала.
Женщина выкрикивала лишь два слова: «Порождения тьмы! Порождения тьмы!» Как истинный рыцарь, Алистер устремился вперед. Вздохнув, Лена последовала за ним. Если это ловушка — в чем она почти не сомневалась, — лучше пусть они попадут в нее теперь, нежели на привале, после заката.
Когда она нагнала Алистера, растрепанная рыжеволосая женщина быстро и бессвязно бормотала что-то насчет того, что порождения тьмы напали на ее фургон.
— Они прямо там, — заключила она, тяжело дыша и прижимая руку к груди. Алистер обнажил меч и бросил на Лену многозначительный взгляд. Он тоже подозревал неладное.
Впереди лежал перевернутый фургон, вокруг — разбросанные вещи, но ни следа порождений тьмы или иных нападавших. Лена огляделась по сторонам. Они стояли недалеко от дороги, рядом не было видно ни одного достойного укрытия, только несколько кустов и тощих деревьев. За камнями не прятались бандиты или наемники, на горизонте не наблюдалось ни одного малефикара. Если женщина и заметила их замешательство, она никак не отреагировала.
— Они там!
Она снова указала на фургон, как будто возможно его не заметить. Сбросив на землю сумку и вытянув шею, Лена вытащила из ножен меч и Дар'Мису. Как только они подошли к фургону, женщина бросилась прочь, и они позволили ей убежать. Лена ожидала подвоха, разумеется, но совсем не такого. Она ждала армии наймитов или порождений тьмы, но навстречу им вышел один только эльф. Немного выше Лены, жилистый, светловолосый, с угловатыми чертами лица, как большинство долийцев, но татуировка на его лице не похожа ни на одну из тех, что Лене приходилось видеть раньше.
— Хороших помощников в наше время не найти, — произнес он со знакомым резким акцентом. Казалось, время остановилось, когда он обнажил оружие.
Убийца сразу же бросился на Алистера, с силой ударив его стопой по наколеннику и впечатав навершие меча ему в скулу. Зарычав, Лена атаковала его. Он обернулся к ней как раз вовремя: она врезалась бронированным плечом прямо в его солнечное сплетение, почти не защищенное доспехом. Алистер шатался, и она постаралась отвлечь от него внимание эльфа, яростно нападая и пытаясь выбить убийцу из равновесия. Тот неодобрительно поцокал языком, с видимой легкостью отражая ее бешеные атаки. Неожиданно сделал шаг ей навстречу, и мечи скрестились у них над головами. Он оказался так близко, что она чувствовала его дыхание. Улыбнулся ей, и она совершенно не к месту подумала, что он красив.
После чего убийца сделал удачную подсечку, и Лена потеряла равновесие. Нож эльфа уже летел к ее горлу, когда Алистер оттолкнул его прочь. Храмовник едва ли не вдвое крупнее убийцы, но к тому моменту, когда Лена поднялась на ноги, в руке у Алистера остался лишь клок светлых волос, а эльф уже вновь кружил вокруг него.
На сей раз они встретили его атаку вместе.
В Денериме, целую жизнь тому назад, мать говорила ей, что хорошо обученный эльф-воин двигается, как «сама грация». Сейчас это как никогда казалось правдой. И, хотя она сама была эльфом, отражать его удары оказалось тяжело. Алистер вознамерился ударить с широкого замаха по шее — глупо, конечно, но у нее не было времени напомнить ему о необходимости экономить движения и наносить короткие, быстрые удары, которые эльф не смог бы обернуть против него.
Время снова замедлилось. Убийца невероятно сильно отклонился назад, и меч Алистера без всякого вреда пролетел у его лица. И в это время правая кисть эльфа сомкнулась на запястье храмовника, чтобы инерцией движения развернуть меч в сторону владельца. Затем он выбросил вперед левую руку и вонзил тонкий кинжал в крошечную щель между пластинами лат. Он попросту отбросил Алистера с дороги... но теперь у него остался только один клинок, и Лена удвоила натиск, стараясь не думать о том, что Алистер истекает кровью, пока они сражаются. Эльф воспользовался ее задумчивостью, чтобы как следует ударить ее по почкам, но она успела попасть ему локтем по лицу на возвратном движении. Теперь его левый бок относительно беззащитен, и она атаковала его вторым клинком, на дюйм промахнувшись мимо его горла. Их клинки столкнулись с сокрушительной силой. Он оказался намного сильнее, чем выглядел. Наклонился вперед, развернувшись в бедрах, и оттолкнул их скрещенные кинжалы, отбросив ее назад. Она отставила назад ногу, чтобы не упасть, но вместо этого оказалась на одном колене. Его меч глубоко вошел в ее плечо. Не поскользнись она, он бы отрубил ей руку. К счастью, кости плеча задержали лезвие. Закричав, она вонзила Дар'Мису в его обнаженное бедро и повалила, обхватив раненой рукой под коленями. Вытащила лезвие, слегка провернув, встала над эльфом. Дрожа от напряжения, выбила меч из его руки.
...И замерла в нерешительности.
— Алистер! — позвала она.
— Я... порядок, — пробормотал тот.
Вытащил из ребер кинжал и зажал рану рукой.
Убийца, лежащий у ног Лены, дожидался своей участи с удивительным спокойствием. Когда она посмотрела на него, он нагло приподнял бровь. Кровь из его раны лилась с такой силой, что под ним уже собралась целая лужа.
— Кто ты? Кто тебя послал? — проговорила Лена, с трудом переводя дыхание, прижимая руку к груди в надежде, что та все же не отвалится.
— А, так меня будут допрашивать? — сказал он, и она наконец определила акцент. Антиванский. Странно было слышать его от эльфа: антиванцы обычно смуглее, хотя, конечно, эльфы везде примерно одинаковы. — Я Зевран Арэней, и меня прислали Антивские Вороны, а нанял очень неразговорчивый парень по имени тейрн Логейн.
Это ее удивило. Она готова была к долгим угрозам и жестоким пыткам, предваряющим каждую каплю информации. Лена несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем заговорить снова.
— Почему ты мне это рассказываешь? — подозрительно спросила она.
— В основном потому, что люблю жить. И еще потому, что никто не покупал мое молчание... хотя, если подумать, я не предлагал его купить.
Лена крепче сжала плечо. Теперь, когда бой закончился, от раны до кончиков пальцев распространилась боль. Вся рука стала липкой от крови. Алистер пытался устоять на ногах, отчаянно цепляясь за фургон. По крайней мере, на клинках убийцы нет яда...
— И что, во имя сисек Андрасте, мне с тобой делать?
Ее ругань его не смутила.
— Ты, похоже, занимаешься интересными вещами. Встречаешься с интересными людьми, убиваешь их. Если ты не против, я бы составил тебе компанию.
— Ты считаешь, я полная дура?
— Я считаю, тебя очень трудно убить. И ты божественно красива. Не жду, что ты отреагируешь на грубую лесть. Но в жизни есть вещи и похуже, чем удовлетворять капризы неумолимой богини секса.
Лена аж назад отступила от удивления. Подошел Алистер. Надо было поскорее заканчивать с этим, пока она не отключилась.
— Ты разве не попытаешься убить меня снова?
В ее голосе сквозило отчаяние. Алистер посмотрел на нее, как на ненормальную.
— Нет. Я весьма эффектно провалил задание, так что моя жизнь теперь не стоит ломаного гроша. Боюсь, так все и обстоит. В моем положении лучше всего наняться на службу к новому хозяину, тому, кто сможет помочь, когда Вороны до меня доберутся. А они доберутся.
— Ты это не всерьез? — Голос Алистера дрогнул. — Мы же не можем взять с собой убийцу!
— Алистер... — повернулась к нему лицом.
— Он нам глотки во сне перережет! Отравит еду!
— Должен заметить, — сказал убийца словно между прочим, — вам следует внимательнее относиться к пище в любом случае. У вас много врагов, Серые Стражи.
— Да, спасибо, господин наемный убийца.
Алистер явно не впечатлился.
— Алистер, мне кажется, он не врет. Как только кто-нибудь увидит нас живыми после сегодняшнего, Вороны об этом узнают и начнут охоту за его головой. Ему нет нужды убивать единственных людей, у которых есть реальные шансы защитить его... — Она оглянулась через плечо на лежащего Зеврана. — Но никакой готовки. Никогда!
— Разумеется, — развел руки в вежливом согласии.
— Лена, — прорычал Алистер.
Они никогда раньше не спорили, но временами девушка умела очень хорошо убеждать:
— Может, тогда сам его прикончишь?
Алистер замялся, прижимая ладонь к ране, которую Зевран нанес ему несколько минут назад.
— Яйца Создателя, — вздохнул он и вздернул Зеврана на ноги.
Лена достала из сумки бинты и бросила один моток убийце.
— Лагерь за следующим холмом. У нас есть целитель, но лучше будет все же не истечь кровью, пока мы доберемся до нее.
Дорога в лагерь не стала приятной. Алистер безо всякого удовольствия помогал хромающему Зеврану, а она шла одна, чувствуя, как бинты на ее плече постепенно тяжелеют от крови. Винн выбежала им навстречу и почти донесла Лену на себе до лагеря. Лена ненадолго потеряла сознание, пока Винн возилась с ней, и очнулась только тогда, когда ее боевой пес сэр Дигби принялся лизать ей лицо, чтобы сообщить, что ужин готов. Лена села, поморщившись от боли. Солнце давно село, но уютный костер и запахи еды манили к себе.
— Винн! — позвал Алистер.
Он сидел у костра в шерстяных штанах и белой рубашке. Убийца тоже был здесь, напротив храмовника. Сидел, опираясь локтем о колено. Вторая его нога была плотно забинтована, вероятно, тоже руками Винн. Он все еще был одет в полный доспех, но, по крайней мере, стер кровь с сапог.
В темноте возник силуэт Винн, ее белые волосы почти сияли в свете пламени, добродушное лицо кривила обеспокоенная улыбка.
— Прекрасно! Ты жива!
Лена неожиданно осознала, что на ней тоже надеты лишь чистые штаны и нижняя рубашка. Винн, похоже, угадала ход ее мыслей:
— Я отстирала твои вещи в ручье. Боюсь, рубашка пропала... Честно говоря, до сих пор не верится, что твоя рука все еще на месте. — И бросила недобрый взгляд на Зеврана, который, кажется, крайне заинтересовался состоянием своих ногтей.
— Спасибо, Винн. Не знаю, что бы я делала без тебя.
— Не беспокойся об этом, Страж. Тебе положить поесть? Сэр Дигби наловил нам кроликов.
Винн, похоже, нравилось нянчиться с ней, и в какой-то мере Лена была признательна ей за это. Ее родная мать давно уже умерла.
— Нет, благодарю тебя. Я справлюсь.
Ей пришло в голову, что лагерь выглядит куда более мирно, чем обычно.
— А где Морриган?
— А... она развела костер тут неподалеку.
— Да, — вклинился Алистер. — И, думаю, я составлю ей компанию.
Алистер ушел в темноту, взглянув на убийцу через плечо. Когда он удалился, кипя от возмущения, Винн неловко уставилась в землю.
— Не все одобряют твой выбор спутников, моя дорогая.
— Да, я заметила.
— Что ж... будь осторожна. Я иду спать. Старовата я для таких бурных ночей. И ничего не поднимай этой рукой!
Винн скрылась в своей палатке. Дигби увлеченно жевал чью-то огромную берцовую кость, и Лена пришла к выводу, что он уже сыт. С трудом поднявшись, она подошла к костру. Дала убийце тарелку с рагу из кролика и положила еды себе. Села.
Он смотрел на свою тарелку так, словно никогда раньше не видел пищи.
— Что это?
И вновь антиванский акцент из уст собрата-эльфа резанул слух. Он говорил резко и четко, словно специально изучал язык.
— Ужин, — сухо отозвалась она, прожевав.
— То есть, ты собираешься меня кормить?
— Я не собираюсь морить тебя голодом, если ты об этом.
— А. Я готовился провести по крайней мере несколько дней с пустым брюхом. Спасибо тебе, Страж. Ты невероятно великодушная женщина.
— Да я просто само сострадание.

Серый Страж справилась с ужином и ушла к ручью, даже не оглянувшись. Уму непостижимо, как легко оказалось изменить свое мнение. Каких-то несколько часов назад он собирался ее убить. А теперь, похоже, был не прочь с ней переспать. Ну и ладно. Жизнь в Ферелдене вообще стремительна.
Она вернулась. Без доспехов линии ее тела стали виднее. Маленькая даже для эльфа, необычно смуглая. Все городские эльфы в Денериме, по его наблюдениям, меньше и смуглее, чем живущие в лесах долийцы.
Она придержала раненую руку и села, поморщившись от боли.
— Хочу, чтобы ты знал: я мочусь кровью.
Ах да. Вероятно, причиной тому стал удачный удар по почкам.
— Прости меня, Страж. Мной владело временное, но поразительно долгое безумие.
Она вздохнула.
— Как твоя нога?
— Ваша чародейка мне помогла. Не сомневаюсь, через несколько дней все будет в полном порядке. Спасибо тебе и за это тоже.
— За что? За рану или за лечение?
О, да она резкая, и не только в бою.
— За то и за другое. Я извлек огромную пользу из урока унижения.
— Когда Вороны выйдут на наш след?
— Не более, чем через три месяца. Они быстро передвигаются, но у нас не так уж много контактов.
— Сколько?
— Пять или десять, наверное.
— Они все так же хороши, как ты?
— Разумеется, нет.
— Тогда, наверное, у нас есть шанс. Если им не удастся застать нас врасплох, что, как я понимаю, убийцы обычно и делают. Будем ставить лагерь подальше от дороги и постараемся не высовываться.
Она смотрела на звезды. Восхитительно.
— Не стоит беспокоиться, Страж. Могу я называть тебя Лена?
— Прошу тебя.
— Я бы не стал беспокоиться, Лена. Меня очень легко разбудить. Даже находясь в рядах Воронов, можно спать только урывками. Убийства других учеников не только не осуждались, но и поощрялись.
— Зачем ты пошел к ним?
Похоже, она совсем ничего не знала ни о наемных убийцах, ни об Антиве вообще.
— Меня продали им, когда мне было семь. Насколько я понимаю, они заключили тогда весьма выгодную сделку. В борделе, где я родился, сочли, что можно заработать больше, продав меня Воронам, нежели чем подкладывая под клиентов. В то время я лишь слегка оскорбился.
— Это... печально.
— Но не удивительно, — возразил он. — Такие, как мы, не являются результатом счастливой жизни и заботливого воспитания, да?
Она погладила своего пса по огромной башке и осторожно ответила:
— Да, верно. — Затем неожиданно встала. — Я иду спать. Надеюсь, ты не воспримешь это на свой счет, но я попросила сэра Дигби присмотреть за тобой.
— Кого?
— Сэра Дигби, — кивнула на здоровенного, слюнявого боевого пса. — Назван в честь обнищавшего денеримского рыцаря. Он весил 250 фунтов и мог ладонью сломать хребет оленю. Приятных снов, Зевран.

* * * ЛИЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ * * * 2 ЧАСТЬ * * *



— Становится все хуже, знаешь ли.
Алистер продрался сквозь лесную поросль к костру Морриган. Ведьма сидела, скрестив ноги, у крошечного костерка и штопала одежду. Она прикрыла глаза и медленно досчитала до трех, прежде чем ответить.
— Что именно?
— Лена и Зевран. Очень плохо.
С недавних пор Алистер просто одержим каждым движением, которое совершал убийца, каждым произнесенным им словом. «Вы видели, как он на меня посмотрел? Вы видели, как он посмотрел на нее? Что это он только что сказал про грудь Винн? Зачем ему это в сумке? Сколько у него там может быть ножей?» Морриган тоскливо воззрилась на храмовника.
— Что они делают?
Алистер скрестил руки и тряхнул головой.
— У них спарринг.
Не такого ответа она ожидала. На время повисла тишина.
— Я сомневаюсь в том, что это событие несет угрозу.
— Иди сама посмотри. — Он махнул ей рукой, отходя к лесу. Морриган потерла переносицу. — Ну идем же! Побалуй меня!
— Алистер...
— Я серьезно.
Морриган закатила глаза так сильно, что они едва не вывалились.
— Хорошо. Если после этого ты оставишь меня в покое на весь остаток ночи.
Они прошли по тропинке к просеке, на которой отряд обычно устраивал тренировки, останавливаясь близ Денерима. Вокруг полянки лес оставался непроходимым из-за густого подлеска, но сама она полностью расчищена от растительности заклинаниями и усилиями пса Лены.
Морриган и Алистер приблизились к просеке. Подкрасться к Лене или Зеврану незаметно относительно невозможно физически, но, к счастью, они не обратили внимания на подошедших спутников.
Оба — без доспехов, но оружие использовали, несомненно, боевое. На Лене — лишь штаны и тонкая хлопковая блуза, ее камзол валяется на краю полянки. Зевран без рубашки. У обоих в руках — парные кинжалы Воронов, длинные тонкие клинки, чуть изогнутые. По словам Зеврана, они идеально подходили для убийств с близкой дистанции и разделки рыбы.
Полная луна прекрасно освещала полянку, отблескивая на оружии и на светлых волосах Зеврана. Лена неожиданно бросилась на него, держа правый кинжал обратным хватом, а левой нацелилась под углом ему в грудь. Он с видимой легкостью ушел от ее удара, но воскликнул что-то удивленное по-антивански, коротко засмеялся. Их клинки столкнулись в коротком обмене, потом они разошлись, кружа по поляне, выискивая слабые места у противника.
Временами они сходились так близко, что касались друг друга: техника Зеврана во многом опиралась на близкий контакт.
Лена училась сражаться далеко не в академии, скорее, у сборища профессиональных мошенников и бандитов, и ее стиль все еще нуждался в шлифовке: поначалу она больше напоминала пьяного забияку в таверне, нежели грациозного убийцу. Однако тренировки с Зевраном начали приносить плоды. Его удары проходили мимо нее, не достигая цели. Она то приникала к нему, то отскакивала в сторону, и убийца улыбался, довольный ее успехами.
Неожиданно Морриган поняла, что так тревожило Алистера. Это была не просто тренировка, скорее уж какая-то странная прелюдия.
— Ну и? — прошептала она. — Что, по-твоему, я должна сделать?
Алистер беспомощно развел руками:
— Парень — профессиональный наемный убийца. Эксперт в области ядов, у него по меньшей мере два кинжала за каждым голенищем. Он рассуждает об убийствах, словно говорит о погоде. Разве это не плохо?
— В данный момент он не выглядит агрессивно, — пожала плечами Морриган.
— Ну конечно нет! Он слишком озабочен тем, чтобы выглядеть... соблазнительно.
— Ты уверен, что тебя волнует исключительно безопасность Лены?
— Разумеется! Что еще меня может волновать?
Внезапно на поляне стало тихо. Дуэлянты, кажется, решили передохнуть. Морриган отвлеклась от беседы с Алистером. Лена поприветствовала зрителей улыбкой и кивком, после чего, тяжело дыша, опустилась на корточки. Зевран обернулся, убирая оружие. Он раскраснелся, на шее вздулись вены. Подошел к ним.
— О, Страж, — произнес он, одной рукой указав на меч Алистера, с которым тот не расставался ни на минуту с тех пор, как к ним присоединился убийца, а другой приподнимая влажные от пота волосы на загривке. — Ты хочешь присоединиться к нам, да?
— Нет, я так не думаю, — не удержалась Морриган от колкости, ткнув Алистера локтем под ребра. — Не уверена, что он знает, что делать.

* * * ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ * * * 3 ЧАСТЬ * * *



Стоянка в лесу Бресилиан оказалась настоящим ночным кошмаром. Долийцы как-то умудрялись прорубать себе тропу сквозь пышный зеленый ад, но у отряда было очень мало времени, да и снаряжение подкачало.
Общение с Затрианом и его подопечными напомнило ему то недолгое время, которое он провел среди долийцев. Ничего не изменилось. Долицам до сих пор ужасно не нравилось отсутствие в нем благоговения перед чем бы то ни было и его приземленный цинизм. Им, похоже, не нравился даже Серый Страж, выросший среди эльфов.
И потом, разумеется, остро стоял вопрос населявшей лес чудовищной волкоподобной нежити. Спутники распределили ночные дозоры. Лена на закате, он, потом Морриган до рассвета, а Винн, Алистер и Лелиана — на следующую ночь. И, разумеется, боевой пес Стража, постоянно следящий, чтобы никто не проник на его территорию. Он все время патрулировал границы лагеря, чутко принюхиваясь и помечая каждое дерево.
Все бесило. В любой другой стране в лес можно было спокойно уйти в поисках уединения, чтобы остаться один на один с собственной бессонницей. Здесь же он постоянно чувствовал на себе чей-то взгляд, и не давала покоя перспектива быть убитым и разорванным на кусочки — прямо посреди леса.
Поэтому Зевран лежал у себя в палатке без сна, вспоминая пошлые песенки, которые пели шлюхи, чтобы отогнать дурные мысли, лезущие в голову посреди ночи, когда остаешься в одиночестве. Прислушивался к уханью сов и шорохам крошечных лап в траве, к потрескиванию дров в костре, к беспокойным шагам Лены. Она двигалась тихо, но он — убийца, один из лучших среди Воронов, и каждый скрип ее доспеха, каждый вздох, срывавшийся с ее губ, был для него подобен взрыву в тишине ночи.
В конце концов он сдался.
Натянул тунику и откинул полог своей палатки.
Она подняла на него взгляд темных глаз, присела у огня, вытянув руки к костру. В свете пламени татуировки на ее лице казались ярче, а лицо — бледнее. Разумеется, она очень красива. Единственная цель, которой удалось поймать его, оказалась сногшибательной эльфийкой. Временами боги улыбались ему весьма странным образом.
— Прости, Зевран, — прошептала она.
Ему понадобилась пара секунд, чтобы понять, что она решила, будто разбудила его. Было странно, что кого-то беспокоили его нужды вне сексуального контекста.
— Ничего страшного, Страж. У тебя тоже беспокойная ночь?
— Мммм, — неопределенно отозвалась она.
С тех пор, как они встретили долийцев, она стала очень замкнутой. Он подошел к костру и сел, стараясь не обращать внимание на хищный лес вокруг.
— Можно задать тебе вопрос? — спросила Лена, опустившись на корточки.
— Разумеется.
— Ты знал свою мать?
Не этого вопроса он ожидал. Они почти не говорили на личные темы. Обменивались любезностями, сплетничали, бесконечно хвастались знаменитыми любовниками и жертвами, но... по-настоящему важные вещи всегда держали при себе. Как говорят в Антиве, «байки рассказывай всем, секреты — никому». С другой стороны, все равно они, скорее всего, умрут в ближайшее время, так чего бояться?
— Нет. Она умерла, рожая меня. Меня растили другие шлюхи в борделе, а потом продали Воронам.
Он заметил в ее глазах жалость, но, к счастью, она лишь кивнула.
— В детстве мама рассказывала мне сказки про долийские кланы. Дикие и свободные, живущие вдали от людского разврата и угнетения. А оказалось, все совсем не так. Они такие же жалкие и исполненные страха, как и городские эльфы. Мою мать поглотил суетный город, но мне кажется, лучше уж жить там. Я не гожусь для вольной жизни.
— А, как и я, Страж. Я ужасно скучаю по Антиве, несмотря на ее толпы, и смерть, и грязь. Наверное, моя мать чувствовала нечто подобное. Она была долийкой, но оставила свой клан ради... как это... «суеты» городской жизни.
— Я так и думала, — кивнула Лена, улыбаясь. — Ты похож на долийца. Волосы, черты лица...
Он не знал, пыталась ли она сделать ему комплимент, но ее слова вызвали в нем легкий трепет.
— Признаться, единственной вещью, которая осталась у меня от матери, была пара долийских перчаток. Из оленьей кожи, с подкладкой из кроличьего меха. Вышитые золотой нитью. В борделе я прятал их под подушкой и доставал посмотреть, когда рядом никого не было, гадая, каково это — жить как долийцы. Когда меня продали Воронам, я так и не смог их вернуть. И это одно из немногих моих сожалений.
— Долийские перчатки, — рассеянно откликнулась она, глядя в огонь, затем, к удивлению Зеврана, щелкнула пальцами. Пройдя сквозь лагерь, принялась рыться в своих вещах. Это слегка смутило Зеврана, но ферелденцев временами крайне трудно понять. Поэтому он терпеливо ждал.
Наконец она вернулась, держа что-то в руках и довольно улыбаясь. Протянула это нечто ему и села, всем своим видом демонстрируя предвкушение.
Перчатки.
Из оленьей кожи, расшитые золотой нитью, с подкладкой из кроличьего меха. Долийской работы.
— Что это? — с трудом выдавил он.
— Долийские перчатки! Как у твоей матери. Нашла сегодня в лесу.
Он молчал, крепко сжимая в ладонях перчатки. На какой-то странный миг он снова стал ребенком: пока остальные дети спали, он молча сидел на тонком матрасе, прислушиваясь к... звукам... из комнат за стеной, и гадал, какая она, жизнь за пределами городских стен.
— Подарок, — заявила она. — Прошу, возьми их.
Он поднял взгляд, заглянув в ее темные, серьезные глаза.
— Никто раньше не делал мне подарков. Благодарю тебя. Я тронут, что ты подумала обо мне.
— Не за что.
Лена легко пожала плечами, но на лице ее сияла довольная улыбка. Он прочистил горло:
— Иди спать, мой Страж. Я постою на часах.
Лена исчезла в темноте, и его мысли устремились следом за ней.

* * * БЕССОНЫЙ * * * 4 ЧАСТЬ * * *



Когда они наконец покинули Бресилиан, дождь шел стеной, но настроение Лены, тем не менее, заметно поднялось. Дело Затриана камнем висело у нее на шее, не говоря уже о постоянном страхе получить проклятие через укус или царапину.
Теперь не было ни Затриана, ни его проклятия, да и сам лес постепенно уступал место нежным долинам центрального Ферелдена.
— Остановимся ненадолго? — произнесла шедшая впереди Винн, и она знала, что это не вопрос.
За последние несколько недель на них нападали волки, они наступали в медвежьи ловушки, у них закончились стрелы, их преследовали мертвые и не совсем обитатели древнего храма, они падали с высоты и по меньшей мере один раз едва не утонули. Винн досталось сильнее всего, как обычно. Нежить и обезумевшее зверье слетались к ней, как мотыльки на свечу.
Лена со вздохом сбросила с плеча сумку.
— Да, остановимся.
Болело всё. Талант Винн и странные травяные смеси не позволяли ране слишком портить ей жизнь, но где-то внутри, в самых костях угнездилась боль, как напоминание в следующий раз не лезть под ноги.
Они здорово набили руку в установке лагеря. Зевран и сэр Дигби исчезли в лесу в поисках ужина, а Морриган пыталась развести под мелким дождем костер. Остальные ставили палатки.
Ближе к ночи вернулись охотники. Зевран приготовил что-то вроде антиванского рагу со специями. Чтобы укрыться от дождя, он накинул на голову капюшон, и когда передавал ей тарелку, она смогла рассмотреть лишь прячущуюся в глубокой тени лукавую улыбку. От этого зрелища у нее положительно встали дыбом все волосы на теле.
С тех пор, как она подарила ему перчатки, что-то изменилось между ними. Они не прекращали флиртовать и недоговаривать, но как-то неожиданно перешли от оценивающих взглядов и грязных шуточек к «когда уже мы сможем уединиться и делать друг с другом разное страшное, и чтобы никто при этом не пытался нас убить?»
Отряд ужинал в молчании — все слишком устали, чтобы говорить. Даже сэр Дигби выглядел непривычно сонным.
— Если потом не придется стоять в дозоре, я лучше пойду в обход прямо сейчас, — заявил Алистер, вставая и потягиваясь. У сэра Дигби внезапно обнаружился неизрасходованный запас энергии, и он принялся кружить у его ног.
— Я тоже пойду, — кивнула Лелиана. — Будет приятно прогуляться, не проваливаясь в валежник, кроличьи норы и ловушки.
— Вы оба спятили, — пробормотала Морриган от костра. — Если на нас нападут порождения тьмы, я у себя в палатке.
Зевран откинул капюшон плаща, скользнул взглядом по ее лицу. Несколько синяков на скуле оказалось, губа рассечена. Похоже, даже ему не удалось уклониться от всего.
В конце концов Винн и Морриган отправились спать, оставив, как обычно, эльфов встречать первые звезды. Когда-то, до того, как воля людей перекроила эльфов на свой лад, этот народ вел преимущественно ночной образ жизни. Лене нравилось думать, что ее любовь к ночи — отголосок забытого прошлого.
Правда, Зевран, похоже, не спал вообще. Отряд просыпался каждое утро, а он уже был одет в полный доспех и ждал их с завтраком. Вечером же, когда все шли спать, он бродил вокруг лагеря или сидел у костра.
— Ну что, Страж, твое настроение наконец-то улучшилось?
— Если не считать боли.
Он жестом указал на землю перед собой и снял перчатки.
— Снимай доспехи и садись.
Без сомнения, интересный поворот.
Лена разделась до нижней рубахи и штанов и села перед ним. Сердце билось так сильно, что она чувствовала его в кончиках пальцев и на щеках. Никогда раньше ей не приходилось быть к нему так близко без меча в руках.
Зевран — умелый лучник, а потому пальцы у него невероятно сильные, но он точно знал, где стоит надавить сильнее, а где — быть нежным. Он размял ей шею от основания черепа, перешел к плечам, смягчая боль от копившегося три недели напряжения, о котором она, оказывается, даже и не подозревала. Она чувствовала его теплое дыхание на своей шее.
— Я думала, ты умеешь только причинять людям боль.
— Удовольствие и боль — лишь две стороны одной монеты, моя дорогая.
Интересно, чувствовал ли Зевран, как она дрожит? Если так, он ничем этого не выдал.
— Алистер и Лелиана могут вернуться в любой момент, — неубедительно проговорила она, подаваясь навстречу его прикосновениям.
— Пусть смотрят.
— Можно пойти куда-нибудь... моя палатка очень уютна в это время года.
— Я еще не закончил с тобой! — засмеялся он, принимаясь массировать ей спину.

Несмотря на впечатляющую репутацию, Зевран оказался весьма нежным и внимательным любовником. Ее попытки сохранить все в тайне раз за разом проваливались перед его способностью исторгать из нее различные странные звуки. Кроме того, их выдавала куча доспехов перед ее палаткой.
— В Антиве есть женщины, похожие на меня? — спросила она в один из редких моментов, когда ее рот не был занят.
— О нет, моя Лена, — выдохнул он в ответ, и ей понравилось напряжение в его голосе. — Таких, как ты, нет больше нигде!

* * * ЦЕЛЬ * * * 5 ЧАСТЬ * * *




Он двигался, как человек, не только весьма уверенный в себе, но и комфортно чувствующий себя в борделях. На ее взгляд, он мог быть как эльфом, так и просто человеком небольшого роста — из-за плаща с капюшоном трудно было сказать точнее. В любом случае, он определенно иностранец. А у иностранцев обычно водятся деньжата.
Разумеется, Санга немедленно устремилась к нему. Она пододвинула стул к столу, за которым гость нянчил кружку, и одарила его своей самой обаятельной улыбкой.
— Обожаю видеть здесь новые лица, — сообщила она в качестве приветствия.
— Ваше заведение великолепно, моя дорогая. Уверен, люди приезжают издалека, чтобы побыват здесь.
Антиванец, в речи слышался сильный акцент, однако капюшон скрывал его лицо почти полностью, за исключением кривоватой усмешки.
— Это очень мило с вашей стороны. Но вы, похоже, познали еще не все удовольствия, которые мы могли бы предоставить...
— Верно, и мне, право, очень жаль. К сожалению, я здесь исключительно по делу, моя дорогая. Однако мне действительно нужно кое-что от вас.
— Скажите, что! — порывисто попросила Санга. Антиванцы, забирающиеся так далеко от родины, обычно не только богаты, но и могущественны.
— Мне нужна комната — для себя и моего напарника. Всего на две ночи, без вопросов. Разумеется, я заплачу за все услуги, плюс 30 золотых лично вам... мне важна конфиденциальность.
Ей еще никогда не приходилось зарабатывать 30 золотых с такой легкостью.

Ночь была темной и безлунной, и Зевран бесшумно пробирался по боковым улочкам. Его светлые волосы и доспехи скрывал плащ. Лена шла следом в точно таком же бесформенном плаще. Зевран намеренно двигался скованно, чуть ссутулившись, изменив своей привычной развязной манере.
— Мы на месте, моя Лена, — прошептал он, коснувшись ее руки.
«Жемчужина» обладала крайне непримечательным на общем фоне торгового квартала каменным фасадом. Сквозь затемненные стекла можно было рассмотреть только неясные тени, но изнутри доносился смех и голоса посетителей.
Зевран распахнул дверь, устремляясь навстречу свету. Когда они вошли внутрь, Лена уловила ароматы орлесианских благовоний и табака, смешанные с застарелым запахом эля. Следуя за Зевраном, она прошла в заднюю часть заведения, к комнатам, и, к ее удивлению, никто даже не посмотрел на них. Дамы (и несколько господ) разной степени одетости разносили напитки и играли с клиентами в карты, и ни один, казалось, не заметил появления новых лиц.
— Никто так не скрытен, как... какой там был милый ферелденский эвфемизм?.. «барышня на ночь», — сообщил ей Зевран. И оказался прав.
Они шли по длинному коридору, пока Зевран не нашел нужную комнату. Резко развернулся на пятках и затащил Лену внутрь, захлопнув дверь сапогом. Бросил на пол сумки. Пока она снимала плащ, он тщательно осмотрел комнаты, даже заглянул под кровать и пошарил в ящиках прикроватного столика.
Здесь было довольно мило. Огромная двуспальная кровать, свежие цветы в вазе на столе. Даже небольшой камин, а в задней комнате — чудо из чудес — ванна, полная горячей воды. Зевран снял плащ чуть демонстративным движением. Похоже, он уловил ход ее мысли.
— А вот это очень кстати, — заметил он, кивнув в сторону ванны и выгнув бровь. Прикрыв Лене рот ладонью, он наклонился, чтобы поцеловать ее ухо. — Они, скорее всего, решат, что я пришел сюда переспать с женушкой какого-нибудь богача. Отлично. — Он отстранился, его темные глаза внимательно изучали ее лицо. — Как ты себя чувствуешь, моя Лена? Мое первое задание, если я правильно помню, оказалось довольно нервным. Почти как потеря девственности, только в конце остаются трупы.
— Учитывая обстоятельства, я чувствую себя прекрасно, — засмеялась она.
— Это правда печально, что нам приходится действовать скрытно, — заметил Зевран, садясь на постель и скидывая сапоги. — Ты заметила того темноволосого паренька в кожаных штанах? И очаровательную рыженькую подружку, которую он обхаживал?
— Ты неисправим! — сообщила Лена сквозь смех.
— Я просто рад снова вернуться в дело, моя дорогая. Ничто не заставляет чувствовать себя живым так сильно, как процесс отъятия чужой жизни, особенно когда цель того заслуживает. Но, пока суть да дело, предлагаю насладиться местными удобствами!
Он вскочил и потащил ее в сторону ванны.
— Зевран! Мы все еще одеты!
Она никогда не видела его таким взбудораженным.
— Моя дорогая, сколько, по-твоему, твоя одежда будет оставаться на месте в моем присутствии?

Иногда Лене снилась Шианни. То, как она нашла ее лежащей на полу в спальне банна Вогана. В миг, когда их взгляды встретились, она уже знала, что произошло. Шианни была ее семьей, а семья — это все, что есть у эльфа в Денериме.
Дункан пытался научить ее мыслить трезво, и она искренне ценила его ненавязчивые уроки о том, что следует держать себя в руках даже в пылу битвы, даже когда кровь порождений тьмы в ее венах толкала ее вперед, словно пораженное бешенством животное. Но тот единственный раз, когда жажда крови почти свела ее с ума, не имел никакого отношения к порождениям тьмы.
Когда их забрал Воган со своими дружками, чтобы попользоваться и выбросить, ею овладела такая ярость, что ее не смогла заглушить даже смерть мерзавца. Была еще одна цель, куда более крупная и важная. Человек, годами мешавший население эльфинажа с грязью.
Эрл Денерима.
Лена не забыла его.

Закат. Зевран следил за тем, как она собиралась и надевала доспехи, словно гордая мать, помогающая своему ребенку в первый день школы. Лена оделась в простое крестьянское платье и передник, прикрыла уши шарфом. На нем был лишь легкий кожаный доспех. Зевран снабдил ее впечатляющей коллекцией ножей и прочего оружия. К нему следовало прибегать лишь в крайнем случае, но, по словам Зеврана, «когда собираешь достаточно большую коллекцию оружия, так и тянет забросить ее подальше».
Они ушли из «Жемчужины», и снова, похоже, никто не обратил на них внимания. Ночь выдалась темная, и Лена направилась к поместью эрла.
По дороге они остановили фермера, толкающего перед собой тележку, полную сена.
— Простите, сэр. Я бы хотела купить вашу тележку.
Он глянул на нее недовольно:
— А ты кто такая будешь?
— Я — кое-кто с десятью золотыми, которые с удовольствием потрачу на твою телегу.
— На здоровье, незнакомка!
А теперь — самое сложное.

Они перешагнули порог огромного поместья эрла — Зевран в темном плаще и она в крестьянском платье. Они ничем не отличались от многочисленных работников поместья. Он шел впереди, толкая перед собой тележку, она следовала за ним. Мать в свое время не уставала повторять ей, что люди не обратят на тебя внимания, пока ты ведешь себя естественно.
Они остановились позади усадьбы, возле конюшни. Впереди ждала встреча еще с одним человеком. Неожиданно Зевран привлек ее к себе и поцеловал.
— Здесь мы разделимся, моя Лена, — прошептал он. Она улыбнулась, чувствуя, как начинает колотиться сердце. Рядом с опытным убийцей, таким, как Зевран, все казалось легко и просто. Но теперь ей предстояло действовать самостоятельно. — Я знаю, что ты сможешь заставить меня гордиться тобой, а на меня очень сложно произвести впечатление.
Она посмотрела долгим взглядом на его лицо — странные медового цвета глаза, кривая усмешку, — и впервые понадеялась, что доживет до победы.
Затем развернулась и отправилась в усадьбу.

Лена вошла через кухню, но, к счастью, в этот час никому не пришло в голову заняться уборкой. Огромные кастрюли и медные сковородки были аккуратно сложены рядом с тарелками и бокалами. Она была в усадьбе эрла всего раз, но, как и всякий эльф в Денериме, прекрасно знала расположение комнат в рабочей части дома. Колодец находился в кухне, следовательно, и прачечная должна быть неподалеку. Открыв наугад несколько дверей, Лена наконец нашла нужную.
Пока что ей невероятно везло. Поблизости не было ни одного слуги, способного заметить незнакомое лицо. Это еще могло сослужить ей неплохую службу позже.
Она нашла корзину с чистыми простынями и спрятала в них свое снаряжение, прикрыв его тканью, после чего отправилась искать эрла.

Снаружи ждал Зевран. Он не возражал против второй роли, если уж начистоту. Целью Лены был человек, нанесший ей личное оскорбление, а личная причина — великолепный стимул. Он не собирался становиться у нее на пути. Делая вид, что чистит стойла, Зевран считал про себя.
Сейчас она должна подниматься по лестнице.
Она набросала те детали плана усадьбы, которые смогла вспомнить, но признала, что не уверена в том, что память ее не подвела. Ее в первую голову волновало спасение кузины и убийство стражников, и это несколько отвлекало от запоминания поэтажного плана.
На верхнем этаже, ищет дверь, из-под которой льется свет.
«О, моя Лена», — подумал он, не удержавшись от взгляда в сторону окна над головой.

Мимо прошла смена стражников, и на мгновение ей показалось, что сердце проломит ей грудную клетку. Но нет. Они переговаривались между собой и обратили на нее внимания не больше, чем понадобилось, чтобы заметить белье у нее в руках. Она отвела взгляд, как ее учили делать в присутствии людей эрла.
Замедлила шаг, стараясь не слишком сильно стискивать простыни и глядя в пол.
Наконец она заметила узкую полоску света под дверью.
Ее руки задрожали, дыхание участилось. Отсюда дороги назад не было. Она могла уйти, вернуться к отряду и никогда больше не заговаривать об этом. Она подумала об эльфинаже, о том, как отчаянно ей не хотелось больше видеть во сне Шианни, распростертую на полу.
Дверь бесшумно открылась. Эрл был перед ней, сидел за столом. Почему-то она представляла его более высоким.
Он поднял на нее взгляд. Лысеющий мужчина средних лет, одетый в пижаму. Он совсем не походил на тех, кого ей приходилось убивать раньше. За миг до того, как она отвела глаза, их взгляды встретились. Она закрыла дверь ногой.
— Что ты делаешь здесь в такой час, девочка? — Он даже не потрудился подняться из-за стола.
Лена не смела заговорить. Как и для большинства эльфов, ферел был ее вторым языком. Она владела им прекрасно, но внимательное ухо могло уловить акцент.
Поставила на пол корзину с бельем.
— Я сегодня не в настроении развлекаться с женщиной и тем более не собираюсь платить.
Лена уже стояла у него за спиной, в ее мозгу вспышками проносились уроки Зеврана. Перекрыть кровоток, а не дыхание, колено в спину для упора, следи, чтобы он не вырвался.
Когда ее руки сомкнулись у него на горле, перекрывая ток крови, она не испытала того удовлетворения, на которое рассчитывала. Правду говоря, она вообще ничего не почувствовала. Она убивала не столько человека, сколько идею. Это не вернуло мать Лены к жизни, не отменило того, что Шианни изнасиловали. Ее юность, проведенную под башмаком эрла, тоже было не исправить, но будущее было ей доступно.
Эрл попытался вырваться, встать, высвободиться из ее хватки — в те несколько секунд, пока оставался в сознании. Она не почувствовала этого.
Зевран прав. Некоторые люди заслуживают смерти.

Скучающие часовые совершали обход, но никто не обратил особого внимания на человека возле стойл, выгребающего кучу конского навоза. Прошло уже достаточно времени, и Зевран вопреки обыкновению начал волноваться. Эта женщина заставляла его испытывать слишком много чувств, несвойственных ему ранее.
У него над головой тихо распахнулось окно — лучшее зрелище в его жизни. В оконном проеме возникло лицо Лены. Она раскраснелась и еле дышала, но улыбалась. Ее руки дрожали.
Он потихоньку подкатил тележку и встал, дожидаясь останков эрла.

С помощью очень длинной веревки и должного применения рычагов и трения (в данном случае при участии нескольких петель вокруг тяжелого карниза) даже очень небольшой человек способен спустить из окна довольно тяжелый предмет. Вот и пригодилось ее обмундирование...
Когда тело эрла благополучно опустилось на тележку и скрылось под сеном, Зевран ухватился за другой конец веревки и помог Лене спуститься. Веревку и прочие принадлежности они тоже спрятали в сене и направились прочь из поместья.
Лена, кажется, вовсе не дышала, пока они не вернулись в город. Она поплотнее укуталась в плащ и со вздохом обернулась к нему. Что-то произошло между ними. Он, кажется, проникся к ней еще большим уважением, если такое было возможно, и Лена заметила это. Покраснела. После всего, что произошло, ей хватило одного его взгляда, чтобы залиться краской. Без сомнения, очень странная женщина.

К моменту их возвращения в «Жемчужину» посетители успели напиться еще сильнее и здорово шумели. Смех и звон сталкивающихся кружек был слышен с улицы.
Зевран дотолкал тележку до улочки позади борделя и выгрузил эрла. Сняв плащ, он накинул его на тело, закрыв лицо эрла капюшоном. Затем они подхватили покойника под руки и подтащили его к парадной двери борделя.
— Разве это может сработать? — безнадежно прошипела Лена сквозь зубы.
— Может и сработает, — весело откликнулся Зевран.
— Во имя Создателя, Берни! — внезапно воскликнула Лена, обращаясь к голове эрла.
— Он не виноват, — ответил Зевран, пинком распахивая дверь. — Ты же слышала. Его бросила жена. Он в отчаянии.
— Это еще не повод так нажираться. Что о нем подумают?
Лена украдкой огляделась. Такое было, похоже, в порядке вещей в этом заведении. Их суета вызвала лишь вялый интерес.
Они протащили эрла через главный зал и дальше по коридору — к комнате.
— Пусть человек повеселится. Затем он сюда и явился, в конце концов, — сообщил Зевран, когда они входили в снятые комнаты, и захлопнул дверь.
— Создатель! — воскликнула Лена, помогая сгрузить тело эрла на постель. — Поверить не могу, что у нас получилось!
— Конечно, получилось, — беззаботно ответил Зевран. — Что, по-твоему, люди ожидают увидеть в борделе — пьяного в хлам мужика с парой приятелей или мертвого политика и двух убийц?
— Признаться, этот ход срабатывал и раньше, но я не ожидала, что мы сможем спокойно протащить тело эрла через весь город и выйти сухими из воды, да еще хлопая его по спине и называя Берни!
— Отличные выдались выходные, правда? — усмехнулся Зевран, пока они стаскивали с эрла штаны и придавали ему нечто, обозначенное им как «компрометирующее положение». — Кроме того, ты естественна. Просто признай это. Хотя должен заметить, это, наверное, самое нетипичное убийство из всех, что я видел.
Зевран покопался у себя в сумке, выудил из нее несколько кружевных трусиков Морриган и теперь распределял их по комнате вместе с одеждой эрла, которую Лена прихватила из его комнаты. Затем он разрезал веревку и привязал запястья эрла к стойкам кровати.
— Не думаю, что он попытается сбежать, — саркастически заметила Лена. — Чувство юмора у ферелденцев ужасно сложное и мрачное, — засмеялся Зевран. — Обожаю его! Нет, моя дорогая. Чем откровеннее будет картина, тем короче окажется расследование.
Затем, очевидно оценив собственный совет, он засунул одну пару трусиков эрлу в рот.
— Вот так. Думаю, сойдет.
Собрал оставшиеся вещи и вновь завернулся в плащ. Лена окинула комнату последним взглядом.
— Идемте, миледи? — протянул ей руку.
— Да, — кивнула она, опираясь на нее. — Идем.

У Санги выдалось то еще утро. Одна из девочек разбудила ее на рассвете истеричными воплями о покойнике в одной из комнат. Кто-то из служащих признал в трупе эрла Денерима. Санга отослала его привести стражу и налила себе чашку крепкого кофе.
Явившиеся стражники осмотрели комнату на удивление быстро. Пока двое выносили завернутое в простыни тело, третий (и, похоже, самый умный) сел рядом с бандершей за стойкой. Она налила кофе и ему.
— Вы не знаете, кто из дам был с эрлом этой ночью?
Ей хорошо заплатил иностранец, снявший, разумеется, те самые комнаты, в которых обнаружили эрла. Должно быть, дело здесь нечисто, но... что-то в звоне 30 золотых не позволяло ей задаваться этим вопросом вслух.
— Из моих никто. С ним было двое. Оба эльфы. Светловолосый мужчина. Должно быть, они сбежали после... несчастья.
Глаза стражника расширились, он сделал долгий глоток из чашки.
— Эрл пришел вчера вечером с двумя эльфами, один из которых — мужчина.
— Да, — кивнула она.
«Похоже, эрл оказался не только не слишком переборчивым, но и не таким уж расистом, каким хотел выглядеть», — добавила она про себя.
Страж побарабанил пальцами по стойке, после чего положил на нее кошелек.
— Сто золотых утверждают, что ни вы, ни ваши люди никогда не видели здесь эрла. Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше молчание.
Санга приложила руку к груди.
— Я воплощение тайны, молодой человек.
— Спасибо. И за кофе тоже. Хорошего дня, — произнес он и поспешно ушел.
Когда дверь за ним закрылась, из зала осторожно высунулись служащие.
— Ну?.. Что произошло? — шепотом спросила одна из дам.
— Что произошло... — вздохнула Санга, вытряхивая содержимое кошелька на стойку. — Обычная ночь, за которой последовало ужасное утро.
Пока дамы и господа делили деньги, Санга снова поставила вариться кофе.

* * * ОБИДЫ И ВОПРОСЫ * * * 6 ЧАСТЬ * * *



Они шли через огромный Зал Героев Орзаммара, и Лена, казалось, читала мысли Алистера.
— По крайней мере, в Орзаммаре мы в безопасности. Ты слышал привратника: сюда никто не войдет, пока на троне не будет короля.
— Полагаю, нам придется им помочь, как обычно, — вздохнул Алистер.
Лена хмыкнула, потянула травмированное плечо:
— Да, но зато тут нет наемных убийц и нежити. На данный момент. Предлагаю отдохнуть этой ночью.
— А я думал, ты никогда не отдыхаешь, — рассмеялся Алистер удивленно.
В Орзаммаре не было постоялых дворов как таковых, поскольку гости с поверхности здесь — довольно редкое явление, однако, подергав прохожих, друзья выяснили, что остановиться можно в Консульстве Орзаммара, где обычно селились гномы из удаленных владений, приходившие говорить на Совете. В Консульстве нашлось только две комнаты, так что Лена и Зевран заселились в одну, а им с Лелианой досталась вторая. Они сбросили вещи, устроились на крошечных постелях. Стены и потолок комнаты были инкрустированы камнями, а мебель выточена прямо в скале. Все здесь поражало воображение размерами, кроме кроватей.
Лелиане мгновенно стало скучно. Подвижному человеку вроде нее необходимость сидеть на месте сколь-нибудь долго казалась пыткой. Она вскочила.
— Идем в паб. Я видела один по дороге.
Алистер с трудом вспомнил, что вообще такое этот паб. Со времени битвы под Остагаром у него не выдалось ни одного выходного.
— Ой, и не знаю, Лиана...
— Тебе это пойдет на пользу, Алистер, ты прекрасно это знаешь. Ты которую неделю ходишь с кислой миной.
— Может, я от природы такой.
— От природы ты чудесный человек с прекрасным чувством юмора. Идем в паб.
В «Кабатчике» к их приходу все еще было не протолкнуться. Мужчины и несколько женщин сидели небольшими компаниями, смеялись и болтали, как всегда делали любые постетители таверн вне зависимости от расы. Пара гномов глянула на них мутным взором, изобразив любопытство, но на этом интерес к новичкам и закончился. Официантки носились от стола к столу с огромными подносами, уставленными кружками с элем, кто-то пьяно подвывал...
Они сели за крошечный столик, Лелиана заказала выпивку.
— Слава Создателю, — сказала она, глотнув эля. — Лучше гномьего пойла ничего на свете не бывает, друг мой. С начала мора его не пробовала...
— Ммхмммм, — сообщил Алистер задумчиво, рисуя на поверхности стола круги кончиком пальца.
— Алистер, да что с тобой такое? Это действительно из-за Лены и Зеврана?
— А этого мало? Половина Серых Стражей, существующих в этой стране, крутит роман с человеком, которого наняли, чтобы ее убить!
Лелиана хмуро глянула на него:
— Пей свой эль. Я купила его тебе, и ты его выпьешь. Кроме того, я не могу поверить, что ты поминаешь кому-то его прошлое. Я думала, ты выше этого, Алистер!
— Лелиана! Это не такое уж далекое прошлое, знаешь ли.
— Ты хоть раз с ним разговаривал?
— Очень надо...
— Надо! У него есть, что рассказать.
— Такое ощущение, что все вокруг спятили!
— Ты знаешь, к примеру, что он сирота, которого продали Антиванским Воронам в детстве? Что до недавнего времени он не знал другой жизни? Надо думать, Лена — первый человек, которому есть до него хоть какое-то дело. И это согревает мне сердце.
— Ой, и не знаю, Лелиана, — вздохнул он.
Она побарабанила пальцами по столу.
— Знаешь, что я думаю?
— М?
— Я думаю, Лена — единственная выжившая из тех, кто знал Дункана. Вы через многое прошли вместе, а теперь она влюбилась и тебе кажется, что ваша дружба больше не имеет для нее значения. Но это не так, Алистер. Лена ничуть не изменилась, если не считать того, что с тех пор, как кто-то греет ее постель, она стала намного спокойнее.
— Ха! Это точно.
— Ты не мог не заметить, насколько она стала счастливее.
— Ну хорошо, хорошо. Даже если он не планирует перерезать нас во сне, он все равно уйдет, как только Вороны уберутся с дороги. А Лена, хочет она это признать или нет, будет очень, очень несчастна.
— Люди иногда преподносят сюрпризы, — пожала плечами Лелиана.

Поначалу он думал, что каменные стены вокруг доведут его до клаустрофобии, но оказалось, что даже приятно ради разнообразия ночевать не под открытым небом. На деле Орзаммар напоминал чем-то чрево — вечные сумерки, согретые бесчисленными кузнями.
Они сняли с постелей матрасы (эльфы невысокие, но не настолько маленькие) и свалили их в кучу в пространство между кроватей, накрыв спальниками и плащами. Затем Зевран осмотрел комнату вплоть до тончайших щелей в стенах. Он прощупывал пространство под дверью, когда Лена позвала его:
— Зевран. Прошу, успокойся. Даже Вороны не проберутся сейчас в Орзаммар, и никто другой, здесь прекрасная охрана.
Зевран вздохнул, сел на корточки.
— Они, должно быть, уже близко, Страж. Возможно, буквально у нас над головой.
Лена осторожно потянула поврежденное плечо, болевшее до сих пор.
— Тем больше причин отдохнуть сейчас.
Зевран прошел по комнате и сел рядом с ней на постель. Сейчас на ней была только тонкая нижняя рубаха, и вид неровных бледно-белых шрамов на ее плече причинял ему боль. Неприятное напоминание о первой встрече. Он прощупал мышцы ее шеи и плеча, пока не нашел разрыв, узел рубцовой ткани, который в условиях непрерывного напряжения не мог выровняться. Лена откинулась ему на руки, ее голова почти лежала у него на груди.
— Страж, я хотел спросить. Когда Вороны найдут нас, и мы, конечно, убьем их всех... что тогда?
— Можешь делать, что хочешь, Зевран. — На миг в полумраке повисло молчание. — Ты совершенно свободен в выборе. Каким бы ни был долг за спасение твоей жизни, он давно уже уплачен.
Голос Лены прозвучал неожиданно очень устало.
Значит, он свободен. Он может вернуться в Антиву, сменить имя, начать все с начала. Или, может, в Орлей, там для наемного убийцы всегда найдется дело. И все же... Он не испытывал восторга, которого ждал, услышав эти слова. Молча развернул Лену к себе лицом, бережно коснулся ее тонкой скулы, провел пальцем по губам. Сейчас он не мог говорить. Его всегда вели инстинкты, а эти мысли ранили слишком сильно, чтобы произносить их вслух. Лена, как обычно, поняла все. У них было куда больше общего, чем ей казалось.
Постель Зеврана редко пустовала с тех пор, как ему исполнилось 14. Но то, что он испытывал в объятиях Серого Стража, оказалось непривычно и незнакомо. И вместо того, чтобы радовать, это нечто наполняло его всепоглощающим, безымянным ужасом.

Зрение у Алистера лишь слегка туманилось, когда они с Лелианой наконец решили уйти из паба. Улицы Орзаммара были безлюдны и тихи, если не считать непрерывного шипения и грохота, доносящегося из далеких кузниц. Они на цыпочках пробрались в Консульство и несколько минут пьяно пытались вспомнить, где вообще их комната. Наконец Лелиана подтолкнула его в спину, и он двинулся в, как он сильно надеялся, верном направлении. Во всех пустынных коридорах здесь одинаково темно...
…Настолько, что он не заметил Зеврана, сидящего у двери, пока практически не наступил на него. К его ужасу, хихикающая Лелиана исчезла в их комнате, пока он пытался подняться.
— Ой... Приношу свои извинения, Зевран!
Тот лишь отмахнулся. В руке он держал точильный камень, а рядом на полу лежала целая коллекция ножей и кинжалов.
— Ничего страшного, Алистер.
И даже глаз не поднял.
— Создатель, дружище, что ты тут делаешь? — вопросил Алистер, слегка покачнувшись.
Зевран посмотрел на него, лукаво улыбнулся:
— Она заснула. Я не хотел ее будить.
Проверил лезвие большим пальцев и продолжил точить клинок. И Алистеру вдруг пришло в голову, что он ни разу не видел эльфа спящим.
— Ты хоть когда-нибудь отдыхаешь? — Согревающие алкогольные пары удивительным образом помогали заговорить с кем угодно. Даже, как выяснилось, с теми, кто когда-то собирался вас прикончить.
Зевран глубоко вздохнул, прижался затылком к стене, глядя куда-то сквозь Алистера.
— Когда Вороны объявятся и мы избавимся от них, я отдохну.
Алистер соскользнул вниз по стене, усевшись рядом с ним. Зевран на голову ниже храмовника, но сейчас он казался совсем маленьким, каким-то усохшим.
— Они близко?
— Несомненно. Я их чувствую так же, как Серые Стражи чувствуют порождений тьмы.
Он слегка подбросил кинжал, поймал его за лезвие.
— Я бы не стал сильно дергаться. Мы отличная команда.
Зевран кивнул, но непохоже, что слова Алистера его убедили. Тот же не обладал развитой интуицией, но почему-то ему показалось, что Вороны — лишь одна из проблем. Внезапно клинок вырвался из руки Зеврана и, дрожа, застрял в каменной стене на несколько мгновений, потом со звоном упал на пол.
— Иди поспи, Алистер. У меня чувство, что на ближайшее время это будет наша последняя спокойная ночь.

* * * ПОЛЕТ ВОРОНА * * * 7 ЧАСТЬ * * *



Первая же ночевка на равнине после Орзаммара оказалась именно той, которую выбрали для нападения Вороны.
Зевран лениво таращился в костер, когда в лесу что-то еле слышно шелестнуло так, как может шелестеть что-то в лесу только под ногой человека.
— Стражи! Сейчас! — успел выкрикнуть он прежде, чем они набросились на него.
Первым появился Алистер, оттащил от него одного из убийц за волосы, швырнул на землю. Зевран с силой впечатал локоть кому-то в горло. Рядом пронеслась Лена, мимоходом проткнув отброшенного Алистером убийцу мечом, и, не сбиваясь с шага, перетекла в следующее движение, как он ее учил.
Осталось двое.
Прибежала Лелиана, и перевес оказался на их стороне. На время.
Зачистка первой волны.
Вороны, разумеется, всегда нападали волнами. Вперед посылали учеников, в надежде, что мастерам не придется пачкать руки. Он был одним из таких учеников, и выжил.
Когда последний ученик упал замертво, из-за деревьев выступили мастера. Он знал их всех, но одного — особенно.
Тальесен выглядел непринужденно, учитывая обстоятельства. Напал без лишних церемоний, пока остальные разделились, чтобы занять спутников. Он никогда не был любителем речей и эффектных выходов.
— Ты еще можешь вернуться, знаешь ли, — сказал Тальесен по-антивански, когда их клинки скрестились. — Я мог бы это устроить.
У него — преимущество в росте, но Зевран быстрее, и удары человека впустую проходили по доспеху или не проходили вовсе.
— Скажи мне кое-что, Тальесен, прежде, чем я убью тебя, — сказал он, проигнорировав вопрос. — Ты специально выслеживал меня, или это совпадение?
— А, так ты собираешься меня убить? Я буду вторым любовником, которого ты прикончишь, или я пропустил нескольких?
Тальесен так увлекся разговором, что не заметил, как открылся, и Зевран ухитрился сломать ему нос яблоком меча. С огромным удовольствием.
— Ты убил Ринну, чтобы добраться до меня. Преподать урок. Вечно твои уроки.
Откуда-то послышался победный клич Алистера. Равновесие определенно сместилось в их сторону.
— Проклятье! Какой же ты идиот! — зарычал Тальесен. — Ты мог бы быть лучшим из нас.
Друзья зажали его в угол. Слева от него Лена обезглавила кого-то из наставников.
Зевран не слышал его. Каждый нерв пел, время замедлилось. Тальесен медленно открылся, сделав шаг в его сторону, кинжал в обратном хвате, летящий под ребра... Но Зевран уклонился от удара, перехватил руку и ударил Тальесена навершием меча по черепу. Тот начал падать лицом вперед, но прежде, чем его тело коснулось земли, Зевран чисто снял ему голову с плеч.
Тяжело дыша, оперся о подставленный клинок. Его спутники стояли вокруг, забрызганные кровью, радостные. Да, почти удалось. У него почти получилось. Но уйти от Воронов можно только одним способом.
Он опустил глаза: полдюжины мелких ран, кровь на доспехах — его.
— Лена... они всегда отравляют клинки.
Сначала подогнулось одно колено, затем — второе, он увидел протянутые к нему руки, и стало темно.
«Прости, моя Лена», — сказал он. А может, подумал. Он видел ее силуэт, но казалось, что она очень далеко. Она говорила ему что-то, но голос звучал будто под водой.
А потом внезапно он очнулся.
Его взгляд блуждал некоторое время, потом остановился на ней. Рука сжалась на ее запястье, и она вздохнула, повернувшись к нему.
— Зевран! — выдохнула сквозь рыдания.
— Во плоти, моя Лена, — голос прозвучал сухо и странно.
Она бережно прижала его к себе, поднесла к губам пропитанную водой ткань.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила, когда он напился.
— Как пустая бутылка. Сколько...?
Попытался сесть, но не получилось.
— Два дня, — ответила Лена, твердо положила ладонь ему на грудь, чтобы не вздумал больше дергаться.
Зевран посмотрел на себя. Одежды никакой. Раны, полученные в потасовке, уже закрывались, но выглядели скверно. Лена правильно сделала, что не стала перевязывать их, дав крови свободно течь. Вероятно, это и спасло ему жизнь.
Когда она заговорила снова, ее голос непривычно дрожал, и она слегка раскрыла объятия.
— Алистер и Лелиана сразу же бросились за Винн, привели ее сюда. Мы не знали, что еще делать. Не знали даже, чем тебя отравили. У тебя сердце колотилось, тебя трясло весь первый день, ты бредил по-антивански, я думала, ты умрешь. Сгоришь в лихорадке у меня на глазах...
— Лена. Прошу. — Он едва мог двинуться, поэтому просто смотрел на нее. Странно было убиваться по нему, когда есть куда более важные причины для беспокойства...
А потом веки стали неожиданно очень тяжелыми, и Лена, поддерживающая его под спину, была такой теплой и мягкой...
— Я только на минуту закрою глаза, моя Лена... — смог произнести он и снова уснул.
Утром Лена уже куда больше походила на себя, да и сам он чувствовал себя куда более живым. Никогда прежде никто не заботился о нем, и этот новый опыт одновременно радовал и смущал. Лена помогла ему выбраться из палатки, чтобы умыться и вымыть голову, и после этого ему стало много лучше. И, пока они ели у костра сухари и дикие яблоки, она была непривычно тихой и задумчивой.
— Тальесен был вторым любовником, которого я убил. Я хочу, чтобы ты это знала, — сказал он наконец, и его окатило волной облегчения. Он принял решение. Он — ее, если он ей нужен, а если нет, что ж... возможно, с ее стороны это мудрый выбор.
— Ты не священник, — фыркнула Лена, вгрызлась в крошечное весеннее яблоко. Их взгляды встретились, и в ее глазах читалась напряженность, которую редко можно было увидеть в ней, когда она не втыкала меч в какое-нибудь порождение тьмы. — Вряд ли есть что-то среди твоих тайн, что заставило бы меня думать о тебе хуже. Но я хочу услышать.
— Хорошо, — вздохнул Зевран. — Мне было, как я уже говорил, семь, когда меня продали Воронам. Жизнь не из легких. Лишь, скажем, один из десяти новичков выживает. Поэтому ради повышения шансов на жизнь создаются альянсы. Так было у нас с Тальесеном, человеком, которого я обезглавил пару дней назад. Не любовь, конечно, но довольно близкие отношения, насколько это возможно в логове убийц. Он был старше и защищал меня, а однажды познакомил с сексом. Лично. Однако давай пропустим несколько лет. Я был подростком, когда к Воронам пришла девушка по имени Ринна. Эльфийка, и тоже родилась в борделе. Грубиянка, умница, потрясающе красивая, жестокая и преданная Воронам безоглядно. Я влюбился в нее сразу, и на несколько месяцев у нас завязался роман. Вместе нас отправили выслеживать одного орлесианца, а Тальесен пошел с нами в качестве наставника. Цель — богатый купец с серьезными связями. Как-то ночью Тальесен сказал мне, что Ринна продала нас. Он пытал ее, чтобы она раскрыла своего связного, а я ему не помешал. Она умоляла меня остановить его. Сказала, что любит меня. Я рассмеялся ей в лицо. Воронов учат, что любовь — лишь средство, которым люди пользуются, чтобы ослабить и обмануть нас. Чаще всего так оно и есть. Но не в ее случае. Когда мы наконец добрались до торговца, мы узнали, откуда он взял информацию. Не от Ринны. Какой-то антиванский бумагомарака с темным прошлым. Я говорил тебе как-то, что жалею лишь о нескольких вещах в своей жизни. Это — самая главная вещь. — Лена хмурилась, но он продолжал говорить. Слишком поздно останавливаться. — Если я не нужен тебе, скажи это сейчас, Лена. Нам было весело вместе, и я не стану таить обиду, если ты захочешь все прекратить. Ты невероятная женщина и заслуживаешь настоящего счастья.
Она выбросила огрызок яблока в кусты.
— Он знал? Тальесен.
— Теперь мне кажется, что знал, да. Он хотел доказать мне, что моя страсть к ней была слабостью. И наверняка попросту ревновал.
Его вопрос повис между ними, и ее молчание, казалось, длилось целую вечность.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — сказала она наконец. — Кроме того, вчера ты заблевал меня с головы до ног. Ты мне должен.
У него ушла пара минут на то, чтобы понять, что она шутит. Создатель, ей что, вообще все нипочем?
— Я только что сказал тебе, что убил женщину, которая меня любила!
— Тебя обманули. И мы уже выяснили, что меня ты убить не можешь.
— Не знаю, то ли ты самая великодушная женщина в истории, то ли просто выжила из ума, — произнес он и лишь затем понял, что она только что призналась ему в любви. — Ты... хочешь, чтобы я остался?
Каждый нерв гудел, кончики пальцев горели. Она так сильно открылась ему, что казалось, будто он пытается тронуть пламя.
— Да, Зевран!
— Хорошо, — ответил он. — Потому что я последую за тобой даже к вратам Черного Города.

Всю ночь Лена просидела, подбрасывая ветки в огонь и приводя в порядок доспехи и оружие. О сне не могло быть и речь.
Как ни смешно, теперь спать с Зевраном казалось ей неуместным. С его стороны она чувствовала ту же сдержанность — он молча удалился в палатку, без свой привычной улыбки и взмаха рукой. Несколько недель они были участниками отношений, накал которых менялся от легкого флирта до всесокрушающей страсти. Но неумолимо чувствовалось приближение конца. Однажды придут Вороны и, если они переживут нападение, им, возможно, предстоит разойтись. Но условия битвы быстро изменились. А, поскольку Лена стала опытным воином, она не могла не заметить перемен. Взгляды, в которых читалось больше, нежели просто вожделение, прикосновения, говорящие скорее о любви, нежели о страсти.
Алистер и Лелиана явились на закате, таща за собой Винн. Переход дался им тяжело, это бросалось в глаза. Лицо Винн даже в свете костра казалось бледным. Лена поднялась, чтобы поприветствовать друзей, но Винн сказала лишь:
— Он..?
— Нет, он спит, — ответила Лена, и Лелиана похлопала Алистера по плечу, счастливо рассмеявшись.
Похоже, вся враждебность храмовника по отношению к Зеврану сошла на нет. Что можно с уверенность сказать про Алистера, так это то, что он не злопамятен.
Винн тяжко перевела дух, ее взгляд задержался на лице Лены.
— Ты совсем не спала после нападения, — заметила она, в ее голосе прорезались заботливо-материнские нотки. Лена пробормотала что-то про охрану лагеря, но Винн и слушать ее не стала. — Иди. Я присмотрю за Зевраном. В каком бы он ни был состоянии, ходить я ему не позволю еще по меньшей мере день, так что выспись. Брысь!
— Спасибо, Винн. И Алистер, и Лелиана, — робко сказала она.
— В постель! Живо! — прикрикнула Винн, и Лена сбежала в свою палатку, неожиданно показавшуюся слишком пустой.
Последним, что она услышала, был голос Зеврана, спавшего на своем законном месте, сонно бормочущий о странных женщинах, явившихся к нему приставать, и Винн, предлагающую кое-кому придержать язык, пока она осматривает раны.
А потом она не слышала уже ничего.
Солнце уже добралось до зенита, когда Лена выбралась наконец из палатки. Лелиана с Алистером сидели у костра, ели бутерброды с сыром и готовили колбаски на углях.
— Пахнет потрясающе, — сказала она, убирая с лица волосы.
— Выглядишь так, будто тебя тащили через кусты спиной вперед, — сообщил Алистер, похлопав по бревну рядом с собой.
— И тебе доброе утро, — мрачно отозвалась Лена. Лелиана протянула ей тарелку.
— Ты замечательно выглядишь, моя дорогая. Для человека, который не спал трое суток, — дипломатично заявила она.
Алистер снял с огня оловянную кружку с кофе, отдал ей.
— Хвала Создателю, — выдохнула Лена, сделав глоток.
Из леса вышла Винн с букетиком трав в руке.
— Доброго утра, Страж, — сказала она. — Мой пациент выздоравливает. Похоже, пытается отоспаться за три недели.
— Рада это слышать. Садись, поешь. — Лена кивнула на бревно рядом со своим местом. Винн уселась со вздохом, Алистер дал ей тарелку.
— Думаю, он совсем скоро придет в себя.
— Хорошо. Спасибо, — ответила Лена, чувствуя себя немного неловко оттого, что все докладываются ей. Неужели все настолько заметно? Конечно, ни от кого не секрет, что они спали, но...
Полог палатки шевельнулся, и появился Зевран, сощурился сонно, прикрыл ладонью глаза от солнца.
— Madre mia, — простонал он. — Такого утра у меня не было сто лет.
Лелиана счастливо захлопала в ладоши, позвала эльфа:
— Зевран, милый! Садись с нами!
Он устроился между ней и Алистером, зевнул. Лелиана выдала эльфу тарелку, а Алистер так сильно хлопнул по спине, что он вздрогнул.
— Чем ты займешься теперь, раз уж с Воронами покончено, Зевран? — спросила Лелиана, как водится, без обиняков.
— Ну, буду сражаться с архидемоном, побеждать мор, спасать мир. Как обычно. А потом думаю заняться скульптурой, — сухо отозвался тот, забирая у Алистера кружку с кофе.
Лелиана вежливо засмеялась, со значением глянув на храмовника. Тот застонал и потянулся к сумке, бросил барду золотой через костер. Она легко поймала монету.
— ...Благодарю вас, сэр, — сказала, убирая выигрыш в свой мешок.

Солнце лишь едва коснулось горизонта, когда Лена выбралась из палатки после бессонной ночи. Холодно, повсюду серебристый налет росы. Она натянула браслеты, глядя на неподвижную стену леса, взгляд задержался в месте, где они закопали тела Воронов.
Она как раз застегивала бесчисленные пряжки нагрудника, когда из леса вышел Зевран. Он нес в руках фляги с водой, наполненные в ручье. Улыбнулся, увидев ее.
— Доброе утро, Страж, — сказал, бросив фляги у костра, поворошил все еще тлеющие угли. Похоже, он совсем оправился. К лицу вернулся цвет, губы опять кривила хитрая ухмылка. — Я нашел кое-что у себя и подумал, что стоит отдать это тебе.
Отвернулся к своей сумке, порылся в ней, вытащил что-то крошечное, уместившееся между двумя пальцами. Взял ее за руку, положил свою находку ей в ладонь. Одинокая серьга с каким-то камнем. Возможно, изумруд, оправлен в золото. Он стоял рядом — терпеливо, может, даже нервно, пока она рассматривала подарок.
— Это что? — произнесла наконец Лена, мягко говоря, слегка удивленная неожиданным жестом.
— Памятка о первой цели, — ответил, кивнув на серьгу. — Мне было 15. Это был антиванский аристократ не из последних, и на нем была только она. Подарок. Возьми.
— Знак симпатии? — спросила она, не удержавшись, хмыкнула. К ее удивлению он покраснел. Так его все-таки можно смутить!
— Я просто подумал, что не поблагодарил тебя как полагается за помощь с Воронами. И не извинился за то, что блевал на тебя, пока болел. Прошу, возьми ее.
Лена подняла руку, продела серьгу в ухо. Она не носила украшений с детства.
— Спасибо.
Он слегка поклонился ей, когда Винн возникла из своей палатки с гребнем в руках.
— Счастлив служить, — облегченно откликнулся он.
— Ну нет, — заявила Винн, грозно вышагивая к ним. — Никакого служения по крайней мере еще несколько дней! Дай отдохнуть человеку, ради Создателя!
Он закатил глаза и принялся укладывать вещи, оставив ее созерцать горизонт.

* * * ОСЛОЖНЕНИЯ * * * 8 ЧАСТЬ * * *



Со времени смерти эрла Денерим изменился, и не к лучшему. Эльфинаж закрыли, и никакие взятки не помогали проникнуть туда. Даже Эамон оказался бессилен.
Лена мерила шагами залы поместья Эамона в Денериме, меньше, чем в квартале от ее дома в эльфинаже. Убивая эрла, она думала, что оказывает городу услугу. Как можно было быть такой дурой?
С минуту постояла у закрытой двери в комнату Зеврана. Час уже поздний. Внутри темно. Кроме того, перед Собранием Земель все имели право на отдых. Она дважды поднимала руку, чтобы постучать, и дважды бессильно роняла ее. Тихие шаги заставили обернуться. Винн.
Пожилая леди всегда казалась воплощением грации и достоинства, даже когда постелью ей служили корни сосны, а ванной был ледяной ручей. Теперь, в более благоприятных условиях, это бросалось в глаза еще сильнее.
— Лена, дорогая. Я рада, что ты не спишь. Мне нужно поговорить с тобой, — сказала она, поплотнее укутавшись в шаль, которой спасалась от сквозняков замка.
— Конечно, — вздохнула Лена. — Только давай выйдем. Сегодня слишком хорошая ночь, чтобы сидеть взаперти.
Винн жестом пропустила ее вперед:
— Веди, Страж.
С высоты укреплений замка эрла Денерим можно рассмотреть целиком. Рыночную площадь освещают тысячи факелов, снизу иногда доносится музыка и голоса. Винн села, прислонившись к стене, сложила руки на коленях. Вздохнула.
— Я хочу поговорить с тобой... о Зевране.
Лена удивленно повернулась к ней, забыв о городе внизу. Не этого она ожидала.
— О Зевране? А что, собственно, с ним?
— Каковы твои намерения относительно него?
Лена едва сдержала смех:
— Волнуешься за его честь?
Лицо Винн потемнело. К чему бы она ни вела, серьезности ей было не занимать.
— Дело не в нем. Дело в тебе. Когда-то я была молода. Я вижу, что у тебя с ним... отношения определенного рода. Но с тех пор, как Воронов не стало, я чувствую, что что-то изменилось между вами. Полагаю, что ваша связь теперь не только физическая, но и эмоциональная. А этого ты не можешь себе позволить. Ты Серый Страж, и твоя жизнь не принадлежит тебе. Ты только причинишь боль и себе, и ему. Если ты действительно его любишь, ты должна его отпустить.
Лена потеряла дар речи. Она несколько раз открыла и закрыла рот, в лицо бросилась краска.
— И что ты предлагаешь мне сделать? — недобро и тихо проговорила она. — Прогнать его? Тебе не кажется, что он заслуживает большего? А я? Создатель, Винн, через пару недель я буду сражаться с одним из древних богов с целой армией впридачу! Тебе не кажется, что я заслужила немного любви перед тем, как пойти на растерзание орде порождений тьмы?
Но Винн не отступила — ее голос прозвучал тихо, хотя тон выдавал чувства.
— Ты так молода и наивна, что думаешь, будто все мы получаем то, чего заслуживаем? — спросила она.
— А ты так стара и бессердечна, что вообще ничего не чувствуешь? — огрызнулась Лена.
Встала, с силой отряхнулась и бросилась к лестнице.
— Ты ведешь себя как эгоистка, — произнесла Винн ей вслед.
Она не ответила. Бегом спустилась по лестнице, стиснув руки в кулаки. В главном зале все еще сидели какие-то аристократы, бродили слуги, но никто не посмел преградить дорогу Серому Стражу в полном доспехе, очень рассерженному к тому же.
Она права. Забери ее Создатель, она права. Вынуждая его идти за ней, она практически обрекла его на чудовищную смерть. Его клятва исчерпала себя, когда с Воронами было покончено. Только привязанность удерживала его рядом с ней. Она вдруг подумала, что бы сказал Дункан? Ей пришло в голову, что она ни разу не поинтересовалась, была ли у него женщина, семья... Кого он оставил здесь? Кого оставит она? Ноги сами привели ее в дальний конец зала, но на этот раз она не остановилась у двери. Проклиная себя, постучала. Дверь медленно открылась, в темноте возникло лицо Зеврана.
— Лена? — сонно произнес он, провел рукой по растрепанным волосам. — Что такое?
— Могу я войти?
Дверь открылась шире. Когда она вошла в комнату, он зажигал масляный светильник на тумбочке у кровати.
— Ты нашла для нас очень удобное жилье, Страж. Одно из моих последних заданий привело меня в Денерим. Я остановился в такой грязной таверне, что даже у клопов там были блохи.
Зевран ведет светскую беседу... Чувствует, что что-то не так. Он по натуре не из тех, кто любит светские беседы.
Она закрыла дверь и соскользнула по ней вниз, села на холодный пол, обняв руками колени.
— Нам нужно прекратить это, — проговорила она прежде, чем могла сорваться. Зевран стоял к ней спиной, раздвигая тяжелые шторы на окне, без рубашки, так что она прекрасно видела, как напряглись его мышцы, когда она произнесла эти слова.
— А... — спокойно отозвался он, не оборачиваясь.
— Я Серый Страж, и сейчас мор. Я не смогу... Мне нельзя...
Повернулся, сложил руки на груди.
— Ты не должна ничего мне объяснять, Страж, — сказал он. Его лицо не выдавало ничего.
Она с трудом поднялась на ноги.
— Прости, что побеспокоила тебя. Я просто... мне жаль. Приятных снов, Зевран, — пролепетала она и сбежала, чтобы он не увидел, как она плачет.

Солнце едва поднялось над горизонтом, когда в его комнату ворвался Зевран, ругающийся на языках, половину из которых он даже не смог узнать.
— Эта стерва Анора, — заявил он, сжимая рукоять меча.
Алистер сидел за столом, с грустью размышляя о том, что через несколько дней вполне может стать регентом Ферелдена. И едва не упал со стула, когда Зевран налетел на него.
— Создатель! Анора что? Кто? — пробормотал Алистер.
Никогда прежде храмовник не видел, чтобы Зевран вел себя настолько дико. Да и выглядел он так, словно не спал несколько дней.
— Я только что принес Лелиану в комнату к Винн. Она сказала, что они со Стражем были утром в саду, и служанка Аноры убедила их пойти в поместье эрла Денерима и «спасти» Анору из плена. Но стоило им дойти до ворот, как Анора заявила, что они ее похитили, и охрана их задавила. Когда Лелиана пришла в себя, Лена пропала. Она едва смогла добраться сюда и упала без чувств. Нужно идти. Прямо сейчас.
— Дыхание Создателя!
Алистер вскочил из-за стола так резко, что стул опрокинул. Поспешно нацепил доспехи и перевязь с мечом и все еще пытался застегнуть пряжки, когда они вместе пронеслись по главному залу.
— Должно быть, она в форте Драккон, — заметил Алистер. — Это крепость Логейна в этих краях.
— Где?
— На запад отсюда. За поместьем эрла Денерима. Но откуда нам знать, что они ее просто не убили?
Губы Зеврана сжались в недобрую линию.
— Если бы они хотели убить ее, они сделали бы это еще утром. Скорее, они хотят подвергнуть ее пыткам, вырвать какое-то признание, чтобы ослабить твою кандидатуру на трон.
— Сиськи Андрасте, — ругнулся он.
Даже королем еще не стал, а людей из-за него уже убивают. А то и похуже.
Они промчались по торговому кварталу, мимо поместья эрла. Старжники и горожане смотрели им вслед — желкий претендент на трон и самый хорошо экипированный эльф в городе вместе несутся по улице — но никто не посмел их задержать.
— Знаю, это не самое удачное время, чтобы спрашивать, но как, по-твоему, мы проберемся в форт Драккон? Насколько мне известно, это самый неприступный замок в стране, — выдохнул Алистер, прижимая ладонь к боку.
— Я думаю, я думаю, — отозвался Зевран.
Он ничуть не сбился с дыхания, но все равно выглядел просто ужасно. Наверное, даже хуже, чем когда едва не погиб от яда.
— Ты скверно выглядишь, Зевран, — сообщил он, глядя на него.
— Спасибо, Алистер. Вот поэтому я и таскаю тебя с собой — чтобы повышать самооценку.
— Что произошло вчера ночью? Я слышал, как Лена целый час бродила туда-сюда по залу, а потом швыряла вещи в стену, а это, между прочим, та же стена, к которой примыкает изголовье моей кровати.
— Она ушла от меня, — коротко ответил он.
— Она ушла от тебя куда? Ой... правда?
Похоже, он всерьез недооценил направление их отношений. Она разбила его сердце?
Он помолчал с минуту, подбирая слова, но в голову не приходило ничего толкового. Лена всегда была немного непредсказуемой, но все равно это казалось какой-то ошибкой.
— И ты все еще здесь? — сказал наконец.
Зевран поднял на него самый мрачный взгляд из всех возможных:
— Мы спасаем весь чертов мир, который вот-вот поглотят проклятые. Я не брошу это дело только потому, что меня...
— ...выбросили, как использованный носовой платок?
Взгляд Зеврана, казалось, стал еще темнее.
— Да. Благодарю тебя, — рыкнул он.
Наконец они добрались до форта Драккон. Он держался позади, пока Зевран душил двух стражников, относительно подходящих по размеру. Ну, его размеру. Эльфов-стражников не бывает, и в результате Зевран выглядел так, словно надел... ну, доспех человека на голову выше ростом. Оставалось надеяться, что этого никто не заметит. Они прошли по главному залу, стараясь выглядеть естественно. А потом неожиданно начался страшный переполох. Крики, звон мечей...
Они переглянулись и бросились на шум, завернули в длинный коридор и... увидели ее. Лена стояла над телами стражников, вся в крови, тяжело дыша. Заметив их, убрала меч в ножны.
— Почему так долго? — сухо поинтересовалась.

В поместье Эамона они возвращались уже гораздо спокойнее. В конце концов, а что Логейн сделает? Отправит людей на улицы, выдаст себя как противника Серых Стражей у всех на глазах?
Лена, к счастью, чувствовала себя куда лучше, чем Лелиана, после утренней схватки. Ее вырубили раньше, чем она могла серьезно пострадать. Очнулась она уже в камере, без одежды, зато в кандалах, и с того момента умудрилась за несколько часов найти свое снаряжение и пробиться из подземелья. В общем, как обычно оказалась на высоте.
Когда они вернулись, Лелиана с Винн уже ждали их. Пока Лена обнималась с Лелианой, Винн глянула на него виновато, и он не смог понять, почему. Алистер похлопал его по спине, с улыбкой наблюдая за воссоединением команды.
Весь остаток дня Стражи проговорили с Эамоном, обсуждая дальнейшие планы, и он ушел к себе. Лег и провалился в долгий сон без сновидений. Когда проснулся, солнце уже садилось. В Ферелдене закат совсем другой — холодный, спокойный. Пока они месяцами ночевали под открытым небом, так тянуло оказаться под крышей, а теперь комната давила на него и очень недоставало свежего воздуха.
Он поднялся по лестнице на укрепления, сам не зная, зачем. Стоило, наверное, найти остальных, но совершенно не радовала необходимость говорить с кем бы то ни было. Пострадало куда больше, чем просто гордость, и хотелось побыть одному.
Правда, он был не один.
Лена сидела, скрестив ноги, на месте дозорного, глядя на торговый квартал. Обернулась, сразу услышав его шаги. Он хорошо обучил ее.
— Зевран! — Побледнела, спешно вытерла глаза. — Что ты тут делаешь?
— Могу задать тебе тот же вопрос, Страж, — ответил он, скрестив руки на груди.
Она сама решила порвать с ним, и он не стал усложнять ей задачу. Так почему она здесь, почему плачет?
— Верно.
Отвернулась. Он раздраженно вздохнул.
— Хорошо, я передумал. Ты должна мне кое-что объяснить.
Мгновение стояла тишина. Она не обернулась, он не двигался.
— Во имя Создателя, Зевран, — проговорила она наконец. — Почему ты все еще здесь? Ты мог уйти куда угодно. В Орлей, в Ривейн... даже вернуться в Антиву.
— Лена, что ты такое говоришь?
— Почему ты не ушел, глупый? Сейчас ты мог бы уже быть на полпути в Вольную Марку, где нет ни Логейна, ни мора. Мы, возможно, идем на собственную казнь, и я пытаюсь дать тебе отсрочку!
Вот теперь он действительно разозлился. Она что, правда считает, что он проделал весь этот путь только ради секса? Вот уж сексом он мог бы заняться где угодно еще, и климат бы подобрал получше!
— Ты настолько плохо меня знаешь? Если бы я хотел уйти, Лена, уверяю тебя, я бы ушел уже давно. Разве я не показал тебе за все это время, на что способен? — вопросил он.
Лена, казалось, сломалась где-то внутри.
— О, Создатель, я все так запутала, — пробормотала, спрятав лицо в ладонях.
Он сел рядом с ней, глядя в странный, холодный закат Ферелдена.
— Значит, в этом все дело? Ты хотела спасти мою жалку шкуру, чтобы порождения тьмы не сшили из нее сумку?
— И избавить от необходимости оплакивать меня, если мой череп превратят в пепельницу, — горько засмеялась она.
— Создатель. А я уж было подумал, что у меня изо рта стало плохо пахнуть. Или тебе надоело слушать, как еще можно творчески убивать людей. Или и то, и другое.
Она молча прильнула к нему, он обнял ее. С недавних пор каждый закат казался им последним, и этот не стал исключением. Каждый раз, когда солнце скрывалось за горизонтом, он спрашивал себя, будет ли ему позволено увидеть, как оно снова поднимается, освещая темные горы.
— Ты не уйдешь, не станешь спасаться? Что бы я ни сказала?
— Я же сказал, что последую за тобой к вратам Черного Города. Не просто слова. Клятва.
— Хорошо. Может, из нас сделают симпатичные сапоги, мы будем славно смотреться вместе, — вздохнула Лена.
— Лелиане понравится, — сухо отозвался он.
Ночь застигла их в молчании прижавшимися друг к другу...

* * * ЛЮДИ И БОГИ * * * 9 ЧАСТЬ * * *



— Значит, мы должны это сделать! По-другому никак! — воскликнул Алистер.
У Лены глаза красные, обведенные темными кругами. Руки, которыми она цепляется за стену, дрожат.
— Как ты не понимаешь. Если мы сделаем, как она говорит, в победе не будет никакого смысла! Дух архидемона выживет! И только Создателю известно, что Морриган сделает с этим... оскверненным богом!
— Лена! — сказал он и внезапно заплакал, успев вытереть глаза раньше, чем она увидела это. — Даже если ты права, я не позволю тебе сделать это! Я — старший Серый Страж! Это — мое дело!
Она с силой взяла его за запястье.
— Ты должен стать королем! Ты должен возродить Ферелден! А я... просто грязная остроухая из эльфинажа, — яростно выговорила, отвернулась, прижавшись лбом к холодным камням стены. Вздохнула. — Я знала, что до этого дойдет, Алистер. Говорят, долийцы чувствуют, когда за ними приходят боги смерти. Может, и во мне сохранилось что-то долийское. — Тихий, еле слышный голос. Хриплый.
— Что ты скажешь Зеврану?
Она резко развернулась на пятках, ее палец уперся ему в грудь.
— Я ничего не скажу Зеврану. И тоже ничего ему не скажешь! Он... он попытается отговорить меня, а это необходимо сделать.
Он ушам своим поверить не мог:
— Ты должна ему рассказать!
— Если я могу молчать, то и ты сможешь, Алистер Тейрин! Никто не узнает! — Слезы прочертили дорожки на ее грязных щеках. — Никто.
Алистер притянул ее к себе, обнял, и она внезапно показалась ему такой маленькой и хрупкой...
— Ты мой лучший друг, — сказал он. Слезы капали у него из глаз — прямо ей на макушку.
— А ты — мой.
— Я... я помогу ему безопасно добраться туда, куда он сам захочет. А тебя похоронят, как героя страны.
— Хорошо. Ты будешь отличным королем, Алистер, — глухо отозвалась она. И он отпустил ее.
Она торопливо вытерла слезы, шагнула к двери.
— Я... Спокойной ночи, Алистер. Выспись хорошенько. Завтра мир спасать.
Засмеялась, но смех прозвучал безжизненно.

Была уже поздняя ночь, когда она вернулась от Алистера. Глаза красные, лицо горит.
— Создатель, Лена! Что стряслось?
Зевран расхаживал по комнате. Спать в эту ночь было решительно невозможно. Она почти упала на него, ее трясло с ног до головы.
— Скажи, что любишь меня. Ведь любишь, правда? — голос низкий, надтреснутый.
— Ты знаешь, что люблю. Уже какое-то время, я думаю, — ответил он тихонько, глядя ей в глаза.
Теперь уже трясло его. Ведь совсем недавно он изо всех сил старался перерезать этой женщине глотку. А затем — очень быстро — ее жизнь стала для него важнее всего на свете. Он неожиданно понял, что действительно любит ее. И, к его удивлению, это казалось... правильным. Земля не разверзлась под ногами, его не грыз страх.
Она коснулась губами его губ, запустила пальцы в спутанные волосы. Он ответил ей с тем же нетерпением. Они занимались любовью так, словно никогда больше не будут вместе, и, учитывая обстоятельства, так вполне могло оказаться.
— Я тоже люблю тебя, Зевран, — тихо сказала она, лежа в его объятиях. А он смотрел на потолок и видел — звезды далеко над ним.

Денерим лежал в руинах, повсюду пылали пожары. От вони крови порождений тьмы и горящей плоти некуда было деваться. Они с Леной и Зевраном пробились к самому форту Драккон, а где-то на другом конце города их товарищи сдерживали нападающих волнами монстров. Лену сорвало. Завывая, она прорубала себе кровавый путь через башню, на лестницу, ведущую к дозорной площадке — темная кровь тащила ее все дальше, на зов древнего бога. Откуда-то слева послышался влажный хруст, когда меч Зеврана воткнулся во что-то, и вой, когда это что-то скатилось по ступеням.
— Создатель! Где она? — проговорил эльф, тяжело дыша, огляделся дико. Не найдя ее, бросился вверх по лестнице. Порождения тьмы преградили ему путь, сзади напирали новые...
Они пробились наверх, и Алистер наконец перевел дух.
Архидемон. Наконец-то. Уже не чудовище из снов, — настоящий, во плоти. Огромный, кисло воняющий драконьей мочой и смертью. Гигантская голова резко повернулась, когда они появились, он зарычал, горячее дыхание отбросило их назад, слюна залила с ног до головы. Они нырнули в укрытие, чтобы он не дотянулся до них своими когтями, потихоньку подобрались поближе. От входов на крышу валили все новые порождения тьмы, призванные на защиту своего бога. Зевран пронесся мимо, размытый силуэт с просверками заходящего солнца на мечах...
Наконец за спиной он услышал ее голос. Она кричала что-то огромному монстру, и он повернулся к ней.
— Лена! — заорал, бросившись к ней, пока Зевран отбивался от наступающих с тыла порождений тьмы.
Он давно уже пережил второе дыхание и даже, наверное, третье, мышцы стонали каждый раз, когда он поднимал меч. Плевать. Лена шла впереди, не останавливаясь, не позволяя подойти к ней близко. Когда удавалось подобраться к архидемону, она наносила удар, ее клинки глубоко погружались в тело дракона, но не причиняли ему видимого вреда. Он все наступал, клацая зубами, плюясь огнем. Заметив просвет, он запрыгнул на драконий бок, вонзив клинок между огромных ребер со всей доступной силой. Архидемон завизжал, отбросив его в сторону. Время замедлилось. Зверь тяжело поднялся в затянутое дымом небо. Алистер ранил его. Огненное дыхание прерывалось.
Он упал, что-то тихо хрустнуло, но боли не почувствовал. А потом он снова увидел ее. Лена возникла словно из ниоткуда, рот открыт в крике, меч высоко поднят. Архидемон обернулся, увидел ее. Звук, с которым ее броня лопнула под драконьими зубами, пробрал до костей. Дракон схватил ее пастью, но ее руки все еще были свободны. Закричав, словно баньши, она воткнула меч в податливое глазное яблоко и в ткани под ним. Дракон отбросил ее, и она отлетела прочь, словно тряпичная кукла.
Что-то дрогнуло в воздухе. Алистер никогда раньше не испытывал зова магии, но вокруг него ощутимо прогнулась Завеса. Огромное чудовище билось в агонии, его крылья беспомощно хлопали, хвост колотился о камни. А потом его голова рухнула на камни крыши с явственным треском, и все кончилось.
Он сумел подняться на ноги, но левая половина тела слушалась плохо. Пульс грохотал в ушах, и больше ничего не было слышно.
Он не слышал Зеврана, пока тот продирался через обломки камней и трупы порождений тьмы, с ног до головы покрытый скользкой черной кровью. Подхромал к эльфу, и неожиданно время вновь потекло с нормальной скоростью.
Зевран обеими ладонями зажимал чудовищные раны на ее животе — дракон почти раскусил ее пополам, с легкостью прорвав броню. Кровь перестала течь сквозь его пальцы, когда остановилось сердце. Глаза Лены были открыты, огромные, устремленные в небо. Она не дышала.
Рыдания Зеврана наконец собрались в нечто осмысленное:
— ...Зелье Винн! Скорей! Скорей!
— Зевран, она...
— БЫСТРО! — заорал он, протянул руку, с которой капала ее кровь.
Алистер отдал эльфу все флаконы, что нашел при себе. Тот залил зельем ее разорванный живот, и раны потихоньку начали закрываться. Он сорвал с нее нагрудник и ударил ее кулаком по груди.
— Alimina vivare, Lena! — закричал прерывающимся голосом и снова опустил окровавленный кулак ей на грудь.
Алистер уже наклонился, чтобы оттащить его от тела, когда что-то произошло.
Она дышала.

Гибель архидемона сломала хребет армии порождений тьмы. После этого их поражение было фактически неизбежно — солдаты Редклиффа и то, что осталось от сил Денерима, вымели их прочь из города. Долийцы уничтожали отдельные банды, проникшие в леса, а гномы Орзаммара вычищали улицы Денерима. Круг Магов погасил пожары, помог исцелить раненых и похоронить погибших.
Лена пробыла без сознания почти три дня. Ее положили в ее комнате в поместье, и Винн вместе с магами Круга неотлучно находилась рядом. Алистер все ей рассказал — о предложении Морриган, о причинах, по которым только Серый Страж может убить архидемона.
Маги посовещались и в конце концов пришли к выводу, что смерти Лены одновременно с гибелью архидемона оказалось достаточно, чтобы изгнать его дух по ту сторону Завесы. А после, когда Зевран вынудил ее сердце забиться снова, ее душа возвратилась, и она выжила. Раньше такого не бывало и, скорее всего, не повторится вновь.
Когда Лена очнулась, маги Круга отправились в Башню, и Винн пошла с ними. Она попросила его передать Лене, что сожалеет, но не сказала, о чем.
После того, как было принято окончательное решение о коронации, большая часть отряда разошлась, кто куда, кроме Зеврана, Лелианы и, разумеется, боевого мабари Лены, который не отходил от нее ни на шаг.
Шли недели, к Лене, казалось, вернулись былая сила и чувство юмора. Они сидели втроем поздним вечером в огромном пустом зале, слушали песни Лелианы или байки Зеврана, а день коронации приближался.
Лелиана так и не смогла уговорить, упросить или как-то иначе убедить Лену надеть на праздник платье, но они с Зевраном оба поговорили с придворным кузнецом, который пришел подготовить королевские парадные доспехи. Лелиана блистательно смотрелась в бордовом бархатном платье. Даже сэр Дигби был тщательно отмыт и украшен рунами и каддисом.
Представители долийцев, гномов и магов стояли среди граждан Денерима, приветствуя нового короля. В первом ряду — ухмыляющийся Зевран, бледная, но счастливая Лена, рыдающая Лелиана — незамеченные его новыми поддаными, но очень важные для него...
В конце концов Лелиана уехала, полная решимости вернуться к месту последнего успокоения Андрасте, а затем отправиться на поиски приключений за море.
Зевран заявил, что они с Леной собираются в Орлей, страну, в которой «лучше погода и лучше целители, и больше неприятностей, в которые можно влезть».
Он проводил эльфов и сэра Дигби в порт.
Король махал вслед друзьям, пока корабль не скрылся за горизонтом.


Алистер отчаянно пытался прорваться сквозь толпу людей, вечно трущихся в главном зале. Наконец ему удалось миновать группу советников, аристократов и слуг и рассмотреть уже «неожиданных гостей».
Зевран разговаривал с рослым часовым, у его ног кружил сэр Дигби. Лена смеялась о чем-то с одной из служанок-эльфов, державшей в руках букетик цветов. Толпа расступилась перед королем, только старые товарищи не двинулись с места. Зевран рассмеялся, увидев его, протянул руки.
— Алистер! Хорошая еда и государственные заботы прекрасно сказались на твоей фигуре, я вижу! — воскликнул, хлопнув его по намечающемуся брюшку. Один из стражников у него за спиной заметно побледнел.
— Заткнись уже, тощий ублюдок, — ответил Алистер, улыбаясь и стискивая эльфа в объятиях.
— Это твоя официальная приветственная речь, Алистер? — послышался справа голос Лены. И он бесцеремонно пригреб ее к себе — эльфы маленькие, справиться можно.
Наконец он отпустил их. Лена и Зевран оба выглядели загорелыми и сильными, возможно, благодаря прекрасному климату Орлея. Они все еще носили доспехи, изготовленные к коронации, но их почти не было видно из под оружия и орлесианских безделушек. Волосы Лены отросли с тех пор, как их спалил архидемон, и лежали на плечах блестящими черными волнами. Она двигалась мягко и легко, и полный боли взгляд, присущий ей после схватки с архидемоном, сменился чем-то, напоминающим облегченную версию хищной улыбки Зеврана. На самом деле она просто стала сама собой и выглядела отлично.
Как и Зевран. Из-под доспехов виднелось несколько новых татуировок, волосы стали еще длиннее и спускались вдоль спины длинной косой. Его странные медового цвета глаза искрились неподдельным весельем — редкое зрелище во время их скитаний.
— Если вам было так весело в Орлее, что тогда вы забыли здесь? — поддразнил Алистер.
Зевран пожал плечами, потрепал сэра Дигби по мощному боку.
— Не волнуйся, господин мой. Мы не станем тебе надоедать. Я собирался показать Лене место моего рождения. И так уж получилось, что твоя крошечная страна лежит ровно между Орлеем и Антивой.
— Значит, вы теперь опытные путешественники и смутьяны? — засмеялся Алистер.
— Ну, поскольку ты настойчиво потребовал уничтожить всех порождений тьмы, да. А чем еще заниматься Серому Стражу, когда нет мора? — ответила Лена, ухмыльнувшись.
— Значит, вы просто мимо проходили?
— Боюсь, что так, дружище. Наш корабль отбывает на закате, — сказал Зевран, слегка поклонившись. Повернулся к Лене, протянул ей руку: — Идем, дорогая?
Она взглянула на него:
— Да. Идем.
Алистер смотрел им вслед — они шли рука об руку, и Лена неожиданно обернулась. Приложила ладонь к уху.
— Знаешь, что я слышу, Алистер, за каждым углом, что зовет меня, врывается в мои сны?
— Создатель, Лена, что?! — встревожился он.
По ее лицу медленно расползлась улыбка.
— Абсолютно ничего, — сказала она, и они вышли из замка навстречу заходящему солнцу.

_________________________________________________________________________________-
1. Название. «Из борделя на кладбище» - так называется потрясающий альбом потрясающей группы «The Tiger Lillies». Когда я слушаю его, всегда вспоминаю нашего любимого убийцу.
2. Глава 1. Пес Лены сэр Дигби назван в честь персонажа, придуманного английской комедийной труппой «Mitchell and Web» для зарисовки «The Adventures of Sir Digby Chicken Caesar». Сэр Дигби — ненормальный бомж с великой миссией. Просто поверьте, что это так.
3. Глава 6 (она же «Цель»). Слова «когда собираешь достаточно большую коллекцию оружия, так и тянет забросить ее подальше» нагло похищены у великого Хантера Томпсона (Hunter S. Thompson) из книги «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» (Fear and Loathing in Las Vegas). Разве что речь там шла не об оружии.
4. Глава 7 (та же). Безумное количество отсылок к фильму 80-х «Weekend at Bernie's».

8 и 9 части прекрасны.ИМХО.