"Сердце моё"

Автор: LadyN
Фэндом:Dragon Age 2
Персонажи: Хоук/Кайлан, Хоук/Андерс
Рейтинг:NC-17
Жанры:Ангст, Юмор, Hurt/comfort, POV, Слэш (яой)
Размер:Миди,20 страниц,1 часть
Статус:закончен
Описание:
Потеряв однажды, возможно ли обрести вновь? Когда прошлое не
отпускает, когда твоя сущность не позволяет тебе быть с тем, кого
любишь, сможешь ли ты, наконец, найти себя?


***************************
Красивое мужское тело на дорогих простынях. Длинные золотистые волосы
разметались по подушке. В светлых, каре-зелёных глазах страсть. Ты
забрал мою душу, мой доблестный воин, но тебе никогда не покорить моего
сердца.

Он стонет и задыхается под напором моих ласк, и я знаю, что он готов
принять меня, но я не тороплюсь. Я хочу насладиться своей властью. Ночь —
моё время, и сейчас я его господин. Он умоляет меня взять его, но я не
слушаю. Целую в губы, лаская рукой его член. От щемящего удовольствия он
ловит ртом воздух и что-то прерывисто шепчет. Спускаюсь губами по шее,
заставляя его вздрагивать и вытягиваться. Нежная, ухоженная кожа,
мягкая, словно бархат. Целовать её одно удовольствие. Мои влажные губы
спускаются ещё ниже, по груди и животу. Он трепещет от предвкушения,
зная, что я не разочарую. И вот, наконец, одно из его тайных желаний
сбывается: я провожу языком по его члену и резко ловлю головку губами,
втягиваю её в рот и начинаю посасывать. И хоть я и хочу его, я не спешу,
ночь ещё не закончилась. Потом он вернёт мне мои издевательства
сторицей, но это будет после. Двигаюсь, плотно обхватив губами и скользя
языком. Он стонет громко, не сдерживаясь, и я отпускаю его. Поднимаюсь
над ним, упираясь кулаками в постель. Он с готовностью переворачивается
на живот, выгибается и, поднимаясь на колени и локти, прижимается
ягодицами к моему паху. Меня трясёт от желания и нетерпения, и я вхожу в
него. Он прогибается подо мной и протяжно стонет, призывая меня
продолжить. И я подчиняюсь, но отчасти. Я двигаюсь одной головкой,
дразня, то медленно, то быстро. Он вскрикивает и движется мне навстречу,
пытаясь углубить соитие, но я не даю ему сделать это. Лишь только когда
его шёпот становится совсем бессвязным, и он начинает жалобно
всхлипывать, из последних сил умоляя меня, я сжаливаюсь над ним. Начинаю
двигаться резкими, глубокими толчками, бьюсь пахом об его ягодицы. И
этой грубой ласки ему достаточно — он кричит и содрогается всем телом,
сжимая меня внутри. Когда наступает моя разрядка, он тихо стонет от
наслаждения — ему нравится, как я рычу, изливаясь в него. Он нисколько
не заботится о том, что о нём думают другие, а мне на это вообще
наплевать. И пусть за стенкой шатра — война, мы лежим в его постели в
объятиях друг друга. Короткая передышка между боями даёт нам время
побыть вдвоём. Завтра опять бой, и я буду в первых рядах. Вдали от него.
Он ещё не знает об этом, но я уже решил. В прошлом бою он чуть не
погиб, больше я не хочу рисковать. Не знаю, любовь ли это, но я знаю
одно: я никогда себе не прощу, если с ним что-то случится из-за меня.
— Я люблю тебя, Бри, — он зовёт меня на орлесианский манер, хотя и
знает, что я это терпеть не могу. Но зато ЕМУ это нравится. А ещё — он
мой господин, и я знаю, где заканчивается моя власть. Благо, он не
заставляет меня отвечать на признание. — Завтра ты будешь рядом со мной.
Я с ума схожу, видя, как ты очертя голову кидаешься в самое пекло!
— Вот об этом я и хотел поговорить с Вами, ва... — но он не даёт мне
договорить. Его губы прижимаются к моему рту — он ненавидит, когда я
обращаюсь к нему таким, официальным, манером. Он прижимается ко мне,
заставляя снова возбуждаться. Он снова хочет меня, но я должен
поговорить с ним. — Ты не отвлечёшь меня таким низким способом.
Он лежит на боку рядом со мной, подперев рукой голову и перекинув через
меня ногу. И улыбается, и жмурится, когда я глажу его бедро.
— Не пытайся меня задобрить, говори, как есть, — он мигом распознаёт мои
жалкие попытки. И снова улыбается. — Я сделаю для тебя всё, что
захочешь.
— Вряд ли твой тесть одобрит, если завтра с утра пораньше ты прокатишься
по лагерю нагишом верхом на своём боевом коне, — смеюсь я.
— Представляю, — с трудом выговаривает он и хохочет во всё горло. Потом
проводит ладонью по моему животу. — Я бы с большим удовольствием
прокатился нагишом верхом на тебе.
Он впивается жадным поцелуем в мои губы, будя во мне похотливого зверя.
Его рука спускается ниже, пальцы задевают за головку моего члена, я
дёргаюсь и выгибаюсь от наслаждения. Поймав этот момент, он садится
верхом на меня, и вот я уже внутри него. На этот раз он контролирует наш
акт любви, но его надолго не хватает. Моя рука отвлекает его, и он
кончает быстрее, чем ему хотелось бы. Меня настолько возбуждает это
зрелище, что я заканчиваю вслед за ним. Он ложится мне на грудь и тяжело
дышит. Поймав мой взгляд, счастливо улыбается, его глаза сияют. И в
моей груди что-то обрывается. Война закончится рано или поздно, и что
тогда? А может, я погибну завтра. Или он. От этой мысли мне становится
страшно и тоскливо, и я изо всех сил прижимаю его к себе.
— Ты хотел мне что-то сказать, — он нежно целует меня.
— Да, я... — почему-то я уже не так уверен в своём решении. — Я хочу
биться на передовой. Нет! — останавливаю я его, видя, что он хочет
возразить. — Я решил. Ты можешь мне приказать, и я подчинюсь, но...
— Я не буду. Поступай, как знаешь, — он встаёт с постели. Он обижен, расстроен и прогоняет меня.
— Что ж, я ухожу.
Я натягиваю рубашку и штаны и иду из шатра. Мне ещё надо хоть пару
часиков поспать перед битвой. Он догоняет меня на выходе и целует,
прижимая к себе, прямо на глазах у охраны. Правильно, чего их
стесняться, они и так всё слышали. Он зажимает мое лицо между ладоней и,
касаясь губами моих губ, шепчет в перерывах между поцелуями:
— Прошу тебя, сердце моё, не делай этого. Меня не оставляет чувство, что случится что-то ужасное.
Я злюсь на него за то, что он выгнал меня, поэтому вырываюсь из его рук и
ухожу, оставляя его, огорчённого, одного, наедине со своими дурными
предчувствиями.
— Раэль?
Ну вот, чёрт возьми, я разбудил Бетани. Превосходно. Я поворачиваюсь к
ней от окна, возле которого простоял полночи. Он снова снился мне.
— Прости, сестрёнка, мне не спалось.
Но её не обмануть, она слишком хорошо меня знает. Бет встаёт с постели и
подходит ко мне. Она обнимает меня и ласково гладит по плечу.
— Раэль, больше года прошло. Ты всё ещё тоскуешь по нему?
Она называет меня на отцовский манер, грубовато, но в её устах это
звучит музыкой. Я прижимаю мою младшую сестрёнку к себе и целую в
макушку.
— Не беспокойся обо мне, Бет. Я в порядке.
— Нет, братец, не в порядке. Ты кричишь по ночам.
Я холодею. Конечно, это всё не могло пройти бесследно. У меня не было
времени пережить всё сразу, — после Остагара мы бежали в Киркволл, — и
теперь прошлое нагнало меня и берёт своё. Но этих снов я не помню. В
тех, что остаются в моей памяти, мы вдвоём, он улыбается и целует меня.
— Что именно?
Она отводит глаза и закусывает нижнюю губу.
— Я не очень понимаю.
Она не хочет говорить об этом и пытается меня обмануть, и я не
настаиваю. Наверняка это что-то ужасное, а может, я зову его. Бет
отстраняется и начинает одеваться.
— Куда это ты с утра пораньше собралась? — удивляюсь я. Она укоризненно смотрит на меня.
— Мы кое-куда собирались сегодня, — хмурит брови сестра.
— Бетани, — я начинаю раздражаться, поэтому зову её полным именем, чтобы
она поняла это. — Почему ты с такой настойчивостью тащишь меня к этому
Стражу? Нам пока это не к спеху. Потому что он маг?
Варрику удалось выяснить, что где-то в Катакомбах обитает Серый Страж.
Что это нам давало, пока не понятно, но, возможно, он смог бы нам помочь
с нашей экспедицией. Страж оказался магом, да ещё и целителем. С тех
пор как Бет узнала об этом, она не давала мне покоя.
— Потому что он целитель.
Восхитительно. Опять двадцать пять.
— Мне не нужна его помощь, во-первых; с чего ты взяла, что он захочет
мне помочь, во-вторых; и в-третьих, сможет ли, вообще? — я не просто
раздражён, я начинаю беситься. — Я не болен, это просто сны.
— Как минимум, на два вопроса из трёх мы не знаем ответа, — сестра тоже начинает злиться. — И это ещё не известно.
— Это был не вопрос! — почти кричу я.
Её глаза наливаются слезами, она бросается ко мне, чуть не сбивая меня с ног, и, прижимаясь, тихо шепчет сквозь слёзы:
— Прости. Прости! Я люблю тебя.
У моей младшей сестры есть замечательный дар. И она не стесняется им пользоваться. Она мастерски манипулирует мной.
— Я тоже люблю тебя, Бет. Если хочешь, давай сходим.

Сестра недовольно оглядывает меня с ног до головы.
— Я думала, что ты хочешь с ним договориться, а не напугать.
Я делаю вид, что не понимаю, о чём она говорит.
— Ты всё прекрасно понимаешь, и не надо на меня так смотреть! — она
краснеет от злости и упирает кулачки в бока. — Это из-за меня, так ведь?
Из-за того, что я заставляю тебя делать что тебе не по нраву?
Я хлопаю ладонью по своему латному нагруднику со знаком меча, объятого пламенем.
— Он красивый, правда?
— Не заговаривай мне зубы!
— Ты прекрасно знаешь, для чего я ношу его! — прикрикиваю на неё я. Из-за неё.
Она бледнеет. Она знает. Для простых жителей Киркволла — я храмовник из
Казематов, для храмовников Киркволла — я храмовник из Ферелдена. Так
проще отвести от неё беду.
— Да, я... знаю. Прости. Просто... он-то об этом не знает, верно?
— Ты ему расскажешь, — улыбаюсь я, беру её под руку, и мы выходим на улицу.
Возле дома нас ждут друзья. Высокая, рыжеволосая стражница и гном с
большим арбалетом. Я знаю, что нравлюсь Авелин, а она нравится мне. Но
она не может забыть Уэсли, хоть и не хочет признаться в этом, а я тоскую
по Нему, и тоже не сознаюсь в этом. Все мы потеряли что-то на этой
проклятой войне, и это объединяет нас. Любовь, хоть и к разным людям,
сплотила нас и сделала друзьями. Варрик усмехается, оглядывая меня
золотистыми глазами:
— Парень, меня смущает твоя любовь к юбкам.
Мы смеёмся, пожимаем руки и двигаемся с места. Тёмные, мрачные Катакомбы ждут нас.

Страж выбрасывает руку в моём направлении, отводя посох за спину. Он
боится меня, я вижу это по его глазам. Маг замирает, выжидая, и по
очереди осматривает каждого из моих спутников. Он не выходит из боевой
стойки, магия клубится внутри него, перекликаясь с моей. Ломит кости, и я
сжимаю зубы, пытаясь совладать с собой.
Проклятье! Не зря отец испугался, когда у меня проявились способности.
Тогда Бет, ещё не вошедшая в силу, подожгла сарай во дворе. С её пальцев
тёк огонь, она кричала, испугавшись и не в силах остановиться. Я
побежал к ней, зовя отца. С ужасом я смотрел, как на ней вспыхнуло
платье — ни я, ни он не успевали. Всё случилось очень быстро. Не совсем
понимая, что происходит, я потянулся к ней. От неё ко мне метнулись
тёмно-синие нити, они перепутались с моими пальцами, заставляя меня,
ошеломлённого, сжать руку в кулак, чтобы удержать их. Внезапно огонь
погас, и я ударил сестру так сильно, и пальцем не прикоснувшись, что она
потеряла сознание. Когда первый шок прошёл, отец рассказал мне, что,
оказывается, я тоже владею магией. Особенной, которая предназначена для
борьбы с обычной. Той, которой владеют храмовники. Только они учатся
этому много лет, а у меня это было в крови. Папа долго думал, а потом
заявил, что я должен развивать свои способности.
"— Для чего?" — спросил тогда я.
"— Думаю, они нам пригодятся. И сегодня я ясно увидел это. Я научу
Бетани использовать свою силу, но будет много ошибок. Не дай произойти
несчастному случаю".
По тому, как он отводит глаза, я понял, что это ещё не всё. И не ошибся. Самое страшное он оставил на последок.
"— И ещё. Ты очень силён, а ведь твои способности только проявились... В
общем, только ты сможешь справиться со мной, или с Бет, если... с нами
произойдёт что-то нехорошее".
Я похолодел. Прошептал, отказываясь верить:
"— О чём ты?"
"— Ты знаешь, о чём я".
"— Нет! — от ужаса меня било, словно в лихорадке. Что? Нет! Нет! — Я не
смогу... никогда! Ты не можешь просить меня об этом! — и в слезах я
выскочил из дома.
Наконец, маг поворачивается ко мне, вырывая меня из тяжёлых воспоминаний
и привлекая к себе моё внимание. Высокий, почти одного со мной роста,
стройный, длинноногий. Лицо немного удлинённое, тонкие подвижные брови,
выдающие его настроение, слегка нахмурившись, изумительные тёмно-карие
глаза, тонкий прямой нос, полные розовые губы. Поразительно красивое
лицо. Сердце пропускает удар, я сглатываю и отвожу взгляд. Целитель
взволновал меня, что совсем мне не понравилось. Чувствую, как Бет
толкает меня в бок. Поворачиваюсь к магу, готовясь задать интересующий
меня вопрос, да так и замираю с открытым ртом — Страж неторопливо
оглядывает меня с ног до головы. Его брови приподнимаются, в глазах
появляется золотистая искорка — целителю нравится то, что он видит,
вопреки опасениям Бет. Впрочем, он уже знает, что я не настоящий
храмовник, сестра сразу предупредила его. Я попытался представить себя
со стороны.
"Юбка" до самых пят — видны только острые металлические носы моих сапог —
вверху перехвачена широким красным поясом, привлекающим внимание к
упругой, гибкой талии и узким бедрам. Сразу над поясом начинается латный
нагрудник, подчёркивающий плоский мускулистый живот и мощную, объёмную
грудь. Высокие двухслойные наплечники делают мои широкие плечи ещё шире.
Страж не видит моего лица, потому что я не успел снять шлем.
Храмовничий крылатый шлем. Но я снимаю его сейчас — во мне вдруг
поднимается тщеславное желание покрасоваться. И я удовлетворён. Брови
мага поднимаются ещё выше, губы приоткрываются, в его глазах восхищение.
Он пристально вглядывается в черты моего лица, словно стараясь
запомнить. Волнистые чёрные блестящие волосы средней длины, сильно
вьющиеся на лбу, висках и шее. Светлая кожа. Черные брови и ресницы,
подходящие больше девушке, чем мужчине. Небольшой нос с лёгкой
горбинкой. Целитель переводит взгляд на мои яркие губы, а затем смотрит
мне в глаза.
— У тебя красивые глаза, — он держит меня за подбородок и разглядывает моё лицо. — Цвета стали.
Я не знаю, что ответить, да это и ни к чему — в следующую секунду он
приникает к моим губам. Я дрожу от возбуждения и желания прикоснуться к
нему, но не смею.
— Тебя никто не казнит, если ты обнимешь меня, — жарко шепчет он и льнёт ко мне.
Я сжимаю его в объятьях и впиваюсь в губы, зарываясь рукой в длинные волосы.
— Ты так и не назвал себя.
Мы снова в его лечебнице. Маг зол и расстроен одновременно — он не
успел, и его друга усмирили. Страшная участь. Наверняка целителю хочется
побыть одному, но он не отпускает меня, нам нужно прояснить кое-какие
детали. Своих спутников я отпустил отдыхать — завтра много дел. Я
колеблюсь некоторое время, не зная, что сказать. С некоторым
замешательством понимаю, что мне хочется назвать настоящее имя, но я
сдерживаю этот порыв. Я слишком мало знаю Стража.
— Кингсхарт. Можно просто Харт. Я не обижусь.
— Королевское Сердце? — усмехается Андерс. — Полагаю, это не настоящее имя?
— Нет.
Возможно, он видит в моих глазах что-то. Маг перестаёт улыбаться. Он внимательно смотрит на меня.
— Ты ведь не сам себе его дал?
— Нет.
По его глазам я вижу, что ему хочется, нестерпимо хочется знать больше, но он стесняется спросить.
— Мой... друг дал мне его, — зачем я говорю это?
Андерс замечает паузу и мои колебания.
— Друг или...? — он тут же краснеет и спешит добавить: — Прости. Наверное, это слишком личное.
— Или.
Теперь и он знает о моей доступности. Я отвожу взгляд, видя радость в его глазах.
Проснулся я от резкого толчка. Глумливо улыбающийся солдат из охраны
протягивает мне сладко пахнущую записку. Он не уходит, ожидая ответа.
"Сердце моё!
Я так и не лёг после твоего ухода. Моя постель пропахла тобой, и я
стонал и метался по простыням, вспоминая твои ласки. Охрана улыбается и
шушукается, я думаю, они слышали нас с тобой ночью. Хотя, тут скорее
"меня", а не "нас". В жизни не испытывал такого наслаждения. Я знаю,
тебе плевать на то, кто я. И за это я благодарен тебе. Я знаю, что ты
хочешь меня так же сильно, как и я тебя. Ничего важного в лагере сегодня
не предвидится, поэтому... приходи, как только получишь моё письмо!
Теперь навеки твой К."
От моего ответа парень вылетает из палатки, воя на весь лагерь. Я не шлюха.
— Он... здесь, в Киркволле? — я знаю, что именно он хочет знать, но боится спросить.
— Нет, — Андерс слегка успокаивается.
— Остался в Ферелдене?
— Можно и так сказать. — Я вижу, как его брови изумлённо взлетают вверх.
С трудом выдавливаю из себя: — Он... погиб. Чуть больше года назад.
Он первый, с кем я говорю об этом. Нет, есть ещё Бет и Авелин, но они
знали это и без меня. Горло перехватывает, и я сжимаю его рукой,
задыхаясь. Закрываю глаза, чтобы не видеть лица мага. Внезапно чувствую
его тонкую, тёплую ладонь на своём плече.
— Прости, я не хотел... Я понимаю. Мне очень жаль.
Он так и стоит возле меня, ласково поглаживая по плечу, пока не проходит
мой болезненный спазм. Дыхание медленно возвращается ко мне. Я встаю,
чтобы немного пройтись и отвлечься. Настроиться на деловой разговор. И
понимаю, что мы стоим слишком близко друг к другу. Он смотрит мне в
глаза, приоткрыв свои восхитительные губы. Он хочет, чтобы я поцеловал
его. Я тоже хочу этого, но я не готов.
— Габриэль? — от неожиданности Бет называет меня полным именем. Вряд ли
она поняла что-то, просто её поражает сам факт моего здесь нахождения. —
А ты что тут делаешь?
Андерс, хитро прищурившись, снова смотрит на меня.
— Я здесь по делу, — начинаю злиться, понимая, ради чего она сюда пришла. — А ты зачем здесь?
— Я... э... Мне нужно поговорить с Андерсом! — выпаливает она, сориентировавшись.
— Бетани.
Она вздрагивает, услышав угрожающие нотки в моём голосе.
— Ты знаешь, не люблю, когда пытаются действовать за моей спиной. Я сам
справлюсь. — Я поворачиваюсь к целителю: — Андерс... может, заглянешь к
нам вечерком? Ну, так просто, на чай. Авелин и Варрик тоже придут.
От его улыбки у меня переворачивается желудок.
— Да.

— Та-дам! А вот и я.
Да уж, Варрик умеет появиться эффектно. Маленький гном с огромным
арбалетом и тремя бутылками вина. Похоже, сегодня всё опять кончится в
"Висельнике" банальной пьянкой. Но пока мы сидим у нас дома. То есть, у
дяди дома. Но, пока мама не вернула наш фамильный особняк, это и наш дом
тоже. К большому огорчению дядюшки. Спина болит ужасно. Бет осмотрела
рану, и чуть меня не прибила — впервые в жизни я так раскрылся. Это она
так думает. Главное, чтобы не сболтнула целителю. Сидеть перед ним
полуголым, ощущая на себе его руки? Нет, я не могу. Не могу подпустить
его к себе так близко. Но я слишком хорошо знаю свою сестру.
Естественно, я не могу её винить — она просто беспокоится обо мне.
— Андерс! — Бет поворачивается к двери за моей спиной. Я внутренне
сжимаюсь, уже зная, что она скажет. — Как хорошо, что ты пришёл! Мы
очень тебе рады! – Ну, переходи же уже к делу, не похоже на тебя так
долго тянуть. — Мне не хочется тебя беспокоить... — Фу, Бет, как грубо, я
и то лучше бы справился. — В общем, брат ранен, а у меня не хватит сил
его вылечить. Ты посмотришь?
— Да! — Андерс, хватаясь за сумку с лекарствами, кидается ко мне так быстро, будто я при смерти.
— Нет! — одновременно выкрикиваю я, отскакивая так же стремительно, но
маг ловит меня и усаживает на стул, заботливо поставленный Бет (ну,
спасибо, сестрёнка!) в центр кухни.
— Похоже, маг, ты мастер по отлову непокорных пациентов! — хохочет Варрик.
— Да, но обычно они не бегают так быстро, — растерянно произносит он, непонимающе глядя на меня.
Я вздыхаю и стягиваю рубашку. Он протягивает руки...
— Не трогай меня! — я отодвигаюсь, чуть не опрокинувшись со стула.
— Да что с тобой? — мёртвым грузом виснет на мне Бет. Я стискиваю зубы,
чувствуя его пальцы на моей спине — он снимает повязку, наложенную
сестрой.
— У него холодные руки, — вру я, чувствуя, как по телу ползёт тепло... и предательская дрожь.
Пальцы останавливаются, и Андерс заглядывает мне в лицо. От его взгляда
меня кидает в жар, и я, кусая губы, отвожу взгляд. Меня просто трясёт от
внезапного приступа возбуждения. Пересилив себя, снова смотрю ему в
глаза. От его понимающей улыбки у меня захватывает дух. Проклятье!
Теперь обманываться и обманывать бесполезно — мы оба знаем, что он мне
нравится. Застонав, я закрываю глаза и опускаю голову. Он снова
наклоняется над широкой, во всю спину, повязкой. Его, ранее прохладные,
пальцы теперь просто обжигают. Или мне это кажется? Наконец бинты сняты.
— Создатель! — испуганный возглас Андерса привлекает всеобщее внимание.
— В цепи его и десять плетей.
— Такого приказа не было, — возражает высокий хмурый солдат из охраны.
— Был. Только что, — Черноволосый подходит к бойцу вплотную, надеясь испугать.
— Мне об этом ничего не известно. — Охранник ему не подчиняется, и ему наплевать.
— Ну, так иди и узнай.
Первая плеть с оглушающим свистом опускается на мою обнажённую спину.
Дыханье Создателя! Я еле сдерживаю стон, насквозь прокусив губу. Ещё
девять...
Вторая... Проклятье! Я ненавижу тебя…
Третья… О, как же я тебя ненавижу! Похотливая тварь…
Четвёртая... Сволочь... Мразь... Думаешь, любой, кого ты захочешь, с радостью прыгнет к тебе в постель?
Пятая… Создатель! Ещё столько же. Как только встану, убью кого-нибудь. Если доживу…
Шестая… Убью!.. Я убью его...
Седьмая… Чёрт возьми! Неплохо учит смирению. Надо будет опробовать на Карвере…
Восьмая... Это же было не плохо? Совсем не плохо. Стоило ли отказываться?
Девятая… Стоило, чёрт возьми! Андрасте, ещё одна…
Десятая… Я вишу на цепях, прикованный к столбам, словно тряпичная кукла.
Я не чувствую ни рук, ни ног. Вообще ничего. Кое-как стараюсь
оставаться в сознании. Но этим выродкам не удалось вырвать из моей груди
даже стона. Я ликую, перед глазами всё плывёт. Но меня не торопятся
снимать. Что за...
— Ещё пять. Чтоб знал, в чью постель лезет.
Черноволосый наклонился ко мне. По его глазам вижу, что мне легко не отделаться. Это личное.
Андрасте милосердная! Этот удар был сильнее предыдущих. Но я молчу. Изо
всех сил пытаюсь сжать бёдра, чтобы не обмочиться. В ужасе закрываю
глаза, ожидая очередного удара. Но его не последовало. Через кровавый
туман вижу перед глазами чьё-то лицо. Это тот охранник, что пытался
заступиться за меня. Осторожно подхватывая меня, он шепчет:
— Прости. Мне не удалось сразу его найти.
Значит, Он здесь. Превосходно. Если не потеряю сознание от боли, успею что-нибудь сказать.
— Я ненавижу... тебя... ненавижу...
— Габриэль, я... — Он приглушённо вскрикивает и зажимает рот рукой,
увидев мою спину. Меня ложат на носилки, и я слышу, как Его рвёт где-то в
нескольких метрах от меня. Ну-ну.

Я знаю, что он там видит. Парную рану от кинжалов убийцы. Довольно
глубокую. Авелин вскрикивает и зажимает рот ладонью. Варрик открывает
рот и так и стоит, ошеломлённо глядя то на меня, то на мою спину. Бетани
отвернулась. Андерса я не вижу — он у меня за спиной. Что за чёрт?
— Всё так плохо? — меня начинает охватывать беспокойство.
— Грёбанные предки! — ахает Варрик, словно не слыша меня. — Это кто тебя так?
— Да что такое? – я всё ещё не понимаю.
— Он о твоей спине, — не оборачиваясь, поясняет Бет.
Проклятье! И как я забыл о том, что у меня на спине живого места нет. Конечно, всё давно зажило, но шрамы говорят сами за себя.
— А, это, — я делаю вид, как будто, это само собой разумеется. – Плата за отказ.
Авелин понимает. Она знает, о чём я. Варрик и Андерс – нет.
— Не трогай меня, я ненавижу тебя!
Охранники ахают. И как я только посмел говорить С НИМ в таком тоне? Он лично занимается мной, никому меня не доверяя.
— Габриэль, прости! Я… Я не отдавал такого приказа, — его глаза наполняются слезами.
Я отворачиваюсь от него. Я не хочу ему верить, но верю против своей воли. Я знаю, ему незачем лгать.
— Я прибежал, как только узнал, — он пытается оправдаться, забыв кто он. Таким как он не нужно оправдываться. – Оставьте нас!
Охрана уходит, оставив нас наедине в его шатре.
— Я ждал тебя. Почему ты не пришёл? – тихо спрашивает он, заглядывая мне в глаза.
— Зачем я тебе? – отвечаю вопросом на вопрос. – Игрушка, очередное развлечение.
— Нет! – я вижу, что он расстроен, и снова ему верю. – Неправда!
— Так я и правда настолько тебе нравлюсь? – это сарказм, но Он удивляет меня:
— Да, — он смотрит мне в глаза. – Ты мне нужен. Ты… настоящий. Не
боишься, не кланяешься. Тебе всё равно, кто я. Тебе я могу доверять. И я
хочу, чтобы ты был рядом со мной.
— Тогда тебе придётся посадить меня на цепь, — фыркаю я.
— Этого я делать не стану. — И он снова изумляет меня: — Я надеюсь завоевать тебя, сердце моё.
Они, наконец-то, перестали обсуждать мои шрамы, и занялись моими ранами.
Ранами, которые оставил убийца-храмовник. Ранами, которые должен был
получить не я.
— Ты овладел этой техникой.
Авелин, как всегда, слишком много видит.
— Не очень хорошо, видимо, — дёргаю я плечом, морщусь, но улыбаюсь. – Требуется практика.
Если бы я знал, если бы я умел это раньше, то…
— Я знаю, о чём ты думаешь, — чёрт, твоя проницательность, Ав, загонит
меня под стол. – Ты думаешь, что если бы ты обладал этими навыками
раньше, тогда, то Он, быть может, остался бы жить?
— Да, — врать бесполезно. – Я постоянно об этом думаю.
— Тогда бы погиб ты, — тихо говорит Бет.
Я нервно вскакиваю. Да пошли они все! Но тут меня пронзает острая боль в
старом шраме на груди, на уровне сердца, и я падаю обратно. Мне хочется
рыдать, но я сдерживаю себя.
— А так лучше? – кричу я. – Что Я жив? Но я не жив, Бетани, — тихо продолжаю я и глажу пальцами рубец. – Я умер вместе с ним.
Тёплая рука целителя под моими пальцами. Её охватывает голубое свечение, унимая боль и гнев.
— Спасибо, Андерс, — шепчу я, не поднимая глаз и прижимая его ладонь к своей груди.
— Это он тебя благодарить должен, — Авелин! – Если бы не ты… был бы он здесь сейчас?
Маг смотрит в немом изумлении. Не на неё. На меня. Я снова отвожу глаза.
Удар убийцы предназначался ему. Но я не просто так просил Авелин
обучить меня. Больше я никого не подведу.
Пытаюсь встать, но он удерживает меня, положив руку на плечо.
— Я ещё не закончил, — целитель склоняется над раной, но я знаю, что он ещё вернётся к этому разговору.
— Кстати, о каких умениях вы тут говорите? Не о тех ли, что Ав
вдалбливала в тебя в течение года? – Варрик бесподобен. – Ну, этот, как
его? Телохранитель?
Андерс замирает.
– Ты сильный воин. Я бы не пережил такого ранения.
— Я знаю, — тихо говорю я.
Он понимает. Его пальцы касаются моей кожи, лаская.
— И кто этот загадочный ОН, о, Королевское Сердце? – Варрик заходит
слишком далеко, он сам это понимает — Авелин тыкает его локтем в бок —
но он пытается вывести меня из безразличного состояния.
— Тот, кто дал мне это имя.
Андерс, наложив повязку, сел за стол и теперь не сводит с меня глаз. Он хочет знать.
— Ты потерял его под Остагаром?
— Как и многих других, — Авелин тоже была там. Она знает.
— Но почему Королевское Сердце?
Я встаю и подхожу к окну. Как всегда, когда думаю о нём.
— Потому что он был королём.
Сегодня выдался свободный день, и мы можем провести его по своему
усмотрению. В пределах, лагеря, естественно. Карвер предложил немного
помахать мечами. И вот я, он и ещё несколько молодых солдат вышли на
тренировочную площадку. Краем глаза я замечаю нескольких рыцарей,
которые наблюдают за нами. Только на одном из них, восседающем на
огромном боевом коне, шлем, и я не узнаю его. Но мне нет до них дела.
Карвер пропускает удар, и, смеясь, валится на землю, громыхнув доспехом.
Я снимаю шлем и хохочу, запрокидывая голову. Он ещё дурачится, а потом
тянет мне руку, прося помочь ему подняться. В этот же момент незнакомый
рыцарь на коне перепрыгивает через него, отбрасывая меня в сторону. Я
лежу оглушённый, чувствуя, как закипает кровь. Он склоняется надо мной,
протягивая руку в латной перчатке, и говорит что-то, но я не слышу его –
от гнева шумит в ушах. Этот ублюдок чуть не убил моего брата! Хватаясь
за протянутую руку, я вскакиваю с земли. Он не успевает среагировать,
когда я стягиваю с него шлем и наношу ему сокрушительный удар в челюсть.
Пользуясь его замешательством, я бью его ещё раз, на этот раз, сбивая с
ног. Вокруг нас поднимается суета и гомон. «Повесить!» — кричит кто-то.
Но я и сам уже знаю, что жить мне осталось не долго – ведь я посмел
ударить самого Тейрина. Он поднимается и подходит ко мне. Кто-то из его
охраны толкает меня в спину, приказывая приклонить перед королём колено.
Но я не двигаюсь с места, дерзко глядя в глаза Его Величеству. Меня тут
же ставят на колени, жестоко заламывая руки.
— Не нужно, — слышу над головой холодный, властный голос. – Поднимите его, я хочу видеть его лицо.
Меня ставят на ноги, но рук не отпускают. Король долго смотрит на меня, а потом удивляет всех:
— В мой шатёр его.

В его шатре сумрак и прохлада. Я стою, не смея шевельнуться, и слежу за
ним глазами – до меня, наконец, доходит вся тяжесть моего проступка. Я,
наверное, рехнулся. Кайлан подходит ко мне и кладёт руку на плечо. Потом
обходит сзади, его ладонь скользит по моей спине. Что это значит? Не
будь он женат, я бы подумал что он…
— Как твоё имя? – не убирая руки, тихо спрашивает он.
— Габриэль, — я нервно сглатываю.
— Габриэль, — медленно произносит он, словно пробуя моё имя на вкус. –
Мне нравится. Скажи мне, Габриэль, — его рука ложится мне на поясницу.
Это приятно. – Ты женат?
— Нет, — что за вопросы?
— Хорошо, — ладонь на моей пояснице забирается мне под рубашку – доспех с
меня уже благополучно стащили его охранники. По его приказу. – А
невеста… есть?
— Нет, — Создатель, что он делает? Он же не собирается?..
— Очень хорошо, — его пальцы делают с моей поясницей что-то такое, от
чего мне хочется выгнуться. Что я и делаю, неожиданно для себя
прижимаясь грудью и животом к Кайлану.
— А любовница… или любовник? – вторая рука забирается мне под рубашку, заставляя меня трепетать.
— Нет, — выдыхаю я. Дыханье Создателя! Если он сейчас не прекратит, то
я, вдобавок ко всему, ещё и изнасилую его. Такого красивого и
соблазнительного.
Внезапно он отталкивает меня, его гневный голос сотрясает тонкие стенки шатра:
— Нет? А кто тогда этот парень, с которым ты с утра в обнимку ходишь?
— Брат, — улыбаюсь я. – Хотите знать что-нибудь ещё… Ваше Величество?
— Не называй меня так, — король снова обнимает меня. Потому как он
смотрит на мои губы, я понимаю, что он хочет целовать меня. – Для тебя я
просто Кайлан.
Его пальцы гладят моё лицо, и подхватывают под подбородок.
— У тебя красивые глаза. Цвета стали.
Его губы прикасаются к моим губам, и я схожу с ума. Но я не могу вот так, запросто, обнять его.
— Тебя никто не казнит, если ты обнимешь меня, — шепчет он мне в губы, прижимаясь ко мне.
Я держу его в своих руках, ласкаю его губы, ощущая под пальцами шёлк его
волос. Тейрин невероятно привлекателен. Высок, хорошо сложен, очень
красив и лицом, и телом. Ясные, светло-карие глаза, чуть зелёные,
прозрачные, словно вода в лесном ручье. Светлокожий, золотоволосый…
Безумно сексуальный. Видя мою нерешительность, он берёт инициативу на
себя...
Рваный берег. Андерс стоит на крутой, выдающейся в бухту, скале и
смотрит вдаль. Я знаю, о чём он думает. Тихо подхожу и, встав у него за
спиной, касаюсь рукой его плеча. Он дёргается, но не отходит. Ему
приятна моя ласка, пусть даже такая мимолётная и нечаянная.
— Я не ребёнок, — его голос дрожит, но маг по-прежнему не смотрит на меня. — Не нужно носиться со мной.
Так он ведёт себя с того самого разговора в его лечебнице. Хоть и приходит каждый день в назначенный час.
"— Тебя смущает, что я... был с мужчинами?" Нет, Андерс, но... я не могу.
"— Давай больше не будем говорить об этом". Это был не совсем отказ. Просто я не готов.
Тебе не нужно быть со мной. Я ничего не могу тебе дать. Таким мужчинам,
как ты, нужна любовь, а во мне этого нет. Не к тебе — вообще. Я
разучился любить, Андерс.
— Тебе больно, — тихо говорю я. — Ты мне не безразличен.
Моя ладонь на его плече, и он робко жмёт мои пальцы. Маг поворачивается ко мне.
— Зачем же тогда отталкиваешь? — наши тела соприкасаются, заставляя меня
вздрагивать. Кончики его тонких пальцев касаются моих губ.
Я не могу говорить, когда он так близко.
— Ты не знаешь... всего, — отступаю на шаг, чувствуя, что, в этот раз, он всколыхнул во мне что-то необычное.
— Так расскажи мне! — в отчаянии кричит он, видя, что я собираюсь уходить.
Ты сам узнаешь со временем.

Снова Рваный берег. Я, Авелин, Бетани и Андерс пробираемся по убежищу
кунари-отступников. Бой обещает быть тяжёлым, и я заставил Бет держаться
рядом со мной. Наверное, она с ума сходит. В последнее время сестрёнка
будто с цепи сорвалась. Она прожужжала мне все уши о том, что целитель
любит меня, и нам нужно быть вместе.
— Бет, я не могу, понимаешь ты или нет? Я не могу забыть... Сны не отпускают меня.
— Насколько я могу судить, тебе гораздо лучше. По-крайней мере, ты
больше не кричишь. Ты очень изменился с тех пор, как повстречался с
Андерсом, — она вскидывает одну бровь. Терпеть не могу, когда она так
делает. — Или ты хочешь сказать, что не ждёшь встречи с ним?
Проклятье! Я опускаю голову, мне нечего ответить. Ничего я так не жду.
— Кайлан...
— Да забудь о нём! Он умер, понимаешь? Умер! — она кричит, потеряв над собой контроль. — Оставь его память в покое!
На кровати вспыхивает покрывало, но Бет не может остановиться.
— Как он может спать спокойно, когда ты без конца тревожишь его?
Думаешь, он хотел бы, чтобы ты был несчастен? Он любил тебя, Габриэль,
хоть и был королём! Обрети уже покой!
Я не знаю как, Бет. Привычным движением я гашу пламя, одновременно
заставляя её замолчать. И это — главная причина того, почему я не могу
быть с целителем.
— Я погублю его, как ты не понимаешь? — в моём голосе нотка отчаяния, но
она не отражает и сотой доли моего настроения. — Как я буду жить потом,
зная, что сам убил его?
— Зачем тебе убивать его? — Бетани говорит с трудом после наложенного на неё заклинания. — Мне же ты не наносишь вреда?
— Нет? — я грустно усмехаюсь. — Но я не об этом. Он одержимый, Бет, и
рано или поздно сотворит что-нибудь ужасное. И мне придётся убить его.
— Если ты любишь его — ты не сделаешь этого.
— В том и суть. Если я люблю его — я должен буду сделать это, —
Создатель, и зачем мы заговорили об этом? Сердце словно в тисках.
— Уж лучше ты.
Ей незачем знать, о чём просил меня отец.
Наконец, узкий коридор заканчивается. За ним обширный зал с небольшим
балконом — он мне не нравится. Как пить дать, на нём засел какой-нибудь
гад, которого понадобится срочно снять, а сделать это, из-за узкой
лестницы, будет не так-то просто. Снова я жалею, что не взял Варрика.
Вместо Андерса. От его кислого лица у меня сводит скулы. Но гнома хорошо
зацепило в прошлой схватке, и я оставил его в городе. Рассчитывая на
элемент неожиданности, я врываюсь в зал, пещеру, собственно, просто
огромную пещеру. Отлично, мы застали тал-васготов врасплох. Так и есть,
на балконе их вожак. Иду за ним, оставляя Авелин и магов драться внизу.
Краем глаза замечаю, что упрямый целитель маячит у меня за спиной.
Вскоре на балконе разворачивается целое столпотворение. Здесь и все мои
спутники, и куча отверженных, и их, уже еле держащийся на ногах,
командир. Падая, он успевает выкрикнуть что-то на своём языке. Добивая
его рубящим ударом щита в грудь, слышу голос Авелин:
— Хоук! Саирабаз!
Кидаю быстрый взгляд на Андерса, тот непонимающе смотрит на меня. Ему
невдомёк, какое мне дело до кунарийского мага. Что ж, сейчас ты узнаешь,
какое я чудовище, а после, если ты разрешишь мне, я расскажу тебе,
почему я отталкиваю тебя.

Вижу, как на ладонях саирабаза рождаются молнии, и чувствую, как надо
мной закручивается электрический клубок. Магия закипает в моих венах.
Прижимаю основание меча ко лбу, словно молитву шепча заклинание. Я не
вижу целителя, но знаю, что он смотрит на меня. Неверяще, испуганно.
Очищаю область от магического воздействия, сбивая ауры Андерса и Бет.
Ох, и задаст же она мне потом. Но меня больше волнует мой маг. Простит
ли он мне когда-нибудь, что я скрыл от него свою сущность? Не давая
рогатому магу ни секунды передышки, сжимаю кулак, заставляя его застыть с
глупым изумлённым видом — он не может произнести ни слова. К моему
кулаку тянутся синие ленты его маны. Потом меня будет выворачивать от
переизбытка магии, я уже чувствую подступающую к горлу тошноту, но
сейчас необходимо закончить. Он силён — да, мне будет очень плохо.
Выплёскиваю часть энергии, хоть и знаю, что мне от этого легче не будет,
хлеща саирабаза волной магии. Его оглушает и отбрасывает, но он всё ещё
на ногах. Пользуясь его временной немотой и замешательством, бросаюсь к
нему через весь балкон. Мой щит ребром рассекает живот тал-васгота, а
меч, опускаясь на его плечо, разрубает до грудины. Кровь бьёт фонтаном,
окатывая меня с головы до ног. Саирабаз мешком падает к моим ногам.
Только сейчас замечаю, что мои друзья рядом со мной, они наблюдали за
моими действиями. Авелин нравится смотреть на меня в такой момент — я
напоминаю ей Уэсли, храмовника, которого она оставила в Диких землях.
Бетани просто нравится смотреть, как я дерусь, на мои навыки ей плевать,
ей-то нечего бояться. Но она хмурится, глядя на целителя. Тот...
ошеломлён? Изумлён? Разгневан? Скорее, всё вместе. Он открывает рот:
— Храмовник... Убийца магов!
Я останавливаю его движением руки. Простым движением, без магии. Просто я
больше не могу. Моих сил хватает только на то, чтобы сорвать с себя
шлем и быстро отвернуться. Так гадко мне, наверное, ещё никогда не было.
Меня не просто рвёт, такое ощущение, что мои внутренности стремятся
наружу, выворачивая меня наизнанку. Долго, противно, до боли в животе. В
своей рвоте вижу отблеск голубоватого свечения над моей головой.
Удивительно, но мне гораздо легче. Тошнота ещё присутствует, но
извергаться больше не тянет, и боль прошла. Андерс поднимает меня с
колен и протягивает смоченный водой платок — протереть лицо. Но он не
смотрит на меня и молчит. Слава Создателю. Но тут пронимает меня:
— Да что ты знаешь об этом! — кричу я, заставляя его вздрогнуть, и
отталкиваю его. — Думаешь, это так приятно? Это, — показываю пальцем на
свою рвоту, — приятно? Испытывать экстаз, каждый раз, как пьёшь чужую
магию, на самом деле, так уж приятно? И жить, зная, что тебе придётся
убить твою маленькую сестрёнку, или родного отца, если они вдруг
превратятся в чудовищ, приятно? — последнюю фразу я произношу тихо. Мне
больше не хочется кричать, мне вообще больше ничего не хочется. Я
отворачиваюсь и, пошатываясь, бреду к выходу. За моей спиной всхлипывает
Бет. Она верит. Теперь она знает.

Глубинные Тропы. Вонючие, тёмные Глубинные Тропы. Многомильные,
выдолбленные в камне переходы без конца и края. Гномы явно не страдали
скромностью. Порождения, ответившие на зов старого бога, лишь углубили
их. С тех пор, как мы оказались здесь, кошмары не оставляют меня. Нас
много, но всем страшно, никто из нас ещё не забирался так глубоко под
землю. Даже Андерс. Он сидит у огня, сгорбившись. Он не смотрит на меня.
С того самого дня, когда он узнал мою тайну.
— Выдвигаемся.
Друзья поднимаются со своих мест. На этот раз с нами нет Авелин — рыжая
стражница не смогла оставить службу. Я ей не позволил. Пусть хоть у
кого-то из нас будет что-то.
Очередной долбаный туннель. Но здесь странно тихо. До последней стоянки
порождения кишмя кишели, а здесь никого. Это... наводит на размышления.
— Осторожно. Возможно, впереди нас ждёт... что-то, — я замедляю шаг,
стараясь двигаться тише. Тяжёлый доспех предательски бряцает.
— Я тоже об этом подумал, но я ничего не чувствую, — неожиданно отвечает мне Андерс. Впервые, за последние месяцы.
Бетани подскальзывается, я подхватываю её. Она подвернула ногу, и теперь
морщится от боли, закусив губу и пытаясь сдержать слёзы. Пока мы
занимаемся её ногой, Варрик и Андерс успевают пройти далеко вперед. Они
остановились и ждут нас, поглядывая на нас и тихо переговариваясь. Скоро
мы догоняем их, и по привычке я прохожу вперёд. Но оступаюсь рядом с
магом. Пытаясь удержать равновесие, выбрасываю правую руку в сторону, а
левой цепляюсь за целителя, сжимая перья на его плече. По карей радужке
пробегают искры, его пальцы переплетаются с моими и, притянув меня к
себе, он прижимается губами к моим губам. О, Создатель! В его горячем
поцелуе столько отчаяния, боли и... страсти. Но я не успеваю ответить,
даже обнять его не успеваю — за его спиной опускается громадная тень.
— Дракон! — кричит Варрик.
Я отталкиваю мага и, срывая со спины щит, выхватываю меч. Андерс растерянно смотрит на меня.

Маг хочет что-то сказать, но не решается. Он накладывает повязку за
повязкой, то и дело поглядывая на меня. Я сильно ранен, измучен и еле
дышу. Но в сознании.
— Андерс... — слова даются мне с трудом. Он смотрит на меня, готовый исполнить любую просьбу. Я знаю это. — Пить... пожалуйста.
Он осторожно подносит кружку к моим губам. Чёрт возьми, я и на флягу не обиделся бы. Нет, он определённо баловать меня намерен.
— Не... трясись надо мной.
Его лицо темнеет, и он отворачивается от меня. Проклятье! Кто тянул меня за язык?
— Я не то... хотел сказать, — ну посмотри же на меня!
Но он не смотрит.
— Помолчи, ты теряешь силы, — слышу я его глухой голос. Ну, хотя бы он говорит со мной. Слава Создателю!

Мне так и не удалось сомкнуть глаз. И Ему, я знаю, тоже. Наверное, он
думал, что я вернусь, но я не сделал этого. Светает. Скоро в бой.
Кто-то трогает меня за плечо.
— Хоук?
Я оборачиваюсь. Тот самый высокий, вечно хмурый охранник.
— Король просит тебя прийти. — Солдат протянул мне небольшой, украшенный позолотой конверт: — На случай, если ты откажешься.
Оставшись один, нетерпеливо разворачиваю письмо. Первое же слово заставляет меня нахмуриться.

"Габриэль!" Не понял.
"Я знаю, что ты злишься на меня". Ещё бы.
"Прости, прости меня!" Само собой.
"Ты знаешь, я безмерно люблю тебя, сердце моё". Я знаю, но к чему это было сказано?
"Я знал, что ты откажешься прийти". Я понял.
"Пожалуйста, прочти моё письмо". А я чем занимаюсь, по-твоему?
"Я всегда уступал твоим желаниям". Да ну? Моих желаний обычно гораздо меньше, чем твоих.
"Но сегодня, когда ты ушёл... Я понял, что не вынесу разлуки. Даже на день". Угу, а кто талдычит мне это каждую ночь, м?
"Сегодня я в последний раз расстаюсь с тобой". Ты же не хочешь сказать, что...
"После боя собери вещи и приходи ко мне". Э, что за...
"И это не просьба, слышишь?" Да ты совсем рехнулся.
"Когда всё закончится, ты поедешь со мной в Денерим". Что? Нет! Ты посмешище из меня хочешь сделать?
"И это тоже не просьба". Твою ж... перемать.
"Я не хочу пользоваться своим положением, но ты вынуждаешь меня". Угу, а как, интересно, к этому отнесётся твой тесть?
"Логейн уже в курсе". Б..., что ж мне так не везёт-то?
"Он, конечно, долго спорил..." А кто б на его месте не спорил? Это ж безумие чистой воды.
"...(ты же его знаешь, любовь моя, он умрёт, если не поспорит со мной,
даже по пустячному поводу)..." И иногда я с ним согласен. Как сейчас,
например. Как ты назвал меня? "Любовь моя"? Создатель, Кайлан, как же,
оказывается, легко тебе всё простить!
"...но ему некуда деваться". Как и мне. Бедные мы, бедные.
"Какой из меня король, если я даже свою любовь не могу отстоять?" А меня
вот какой вопрос больше интересует: куда мы с тобой пойдём, когда твоя
королева выставит нас из дворца?
"Анора смирится, учитывая её любовников и любовниц..." Что?! Не думаю, что мне стоит это знать. Но куда мне деваться?
"Я знаю, что ты любишь меня, хоть и не говоришь этого. Я вижу любовь в твоих глазах". На это я могу только вздохнуть.
"Я уже и не думал, что полюблю кого-то, но... Ты сделал меня счастливым". И ты меня тоже. И это правда.
"В твоих руках я забываю обо всём. Даже о том, что я король". То-то я и
думаю. Ты так громко визжишь, когда мы кувыркаемся по твоей огромной
кровати. А потом стонешь подо мной так, что весь лагерь в курсе твоей
забывчивости.
"Наконец-то чувствую себя любимым и нужным, ты не представляешь, как
много это значит для меня". Я понимаю, Кайлан. Быть королём — значит,
забыть о себе.
"Наверное, даже хорошо, что ты не пришёл — нам бы опять не удалось
поговорить". Учитывая, как страстно ты начинаешь ласкаться ко мне ещё от
самых дверей, неудивительно, что мне не до разговоров. А потом ты так
удачно, и так сладко затыкаешь мне рот, когда я его открываю, что я
забываю, что хотел сказать.
"Думаю об этом, и меня трясёт от возбуждения". Не надо об этом. Меня самого уже трясёт.
"Я физически ощущаю на себе твою приятную тяжесть..." Проклятье, Кайлан!
Ещё хоть слово в этом духе — и тебе придётся ублажать меня на поле боя
перед глазами всей твоей армии!
"Всё-все, закругляюсь, пока не довёл и тебя, и себя до исступления". Поздно, ты уже это сделал.
"Целую. Обожаю. Твой Кайлан."

Просыпаюсь от оглушительного грохота кастрюль, в несколько раз
усиленного акустикой пещеры. В голове встают события прошедшего дня.
Бартранд бросил нас, и нам придётся самостоятельно выбираться на
поверхность. Перспектива из перспектив. Следом за шумом несётся
пламенная тирада Варрика, состоящая, в основном, из неясных "еть", "ать"
и "ить". С удивлением слышу лёгкий смех целителя:
— Кухарничаешь, друг-гном?
В ответ доносятся ещё несколько "ить" и "еть", но уже менее горячие и слегка неуверенные.
— Этот... неуклюжий болван втоптался в кастрюлю, запнулся за камень, и
всё это великолепное сооружение рухнуло на мешок с посудой, — поднимаясь
с постели, раздражённо комментирует Бет.
"Ать" и "еть" грохают с новой силой, но на этот раз мне удаётся
разобрать что-то вроде: "поднимите меня уже", "грёбаные Совершенные",
"чёрт бы вас побрал" и "я отомщу". Сестра, подавившись от возмущения,
кашляет, а я и маг разражаемся громогласным восторженно-захлёбывающимся
хохотом. Отличное утро.
Беспокойно оглядываюсь, вспомнив, что засыпая, держал в руке письмо. То
самое, последнее письмо Кайлана. Из-под моей подушки торчит уголок
конверта. Странно, я вроде его туда не убирал... Достаю письмо и ловлю
на себе быстрый взгляд Андерса. А, ясно. Ещё бы несколько месяцев назад я
оторвал бы ему руки, если б не убил бы, но сейчас я чувствую... Я сам
не понимаю. Засовываю конверт в сумку и застываю — маг стоит рядом со
мной. Очень близко. Бежать на полусогнутых мне как-то не с руки, — я тут
доблестный и отважный воин или кто? — поэтому выпрямляюсь и смотрю ему в
глаза.
— Ты любил его? — его вопрос застаёт меня врасплох.
— Я... не знаю.
— Расскажи мне о своих снах, — проклятье, и к этому я не готов.
— Откуда ты...
Он показывает глазами на Бет. Чертовка.
— Возможно, я смогу помочь, — его пальцы касаются моей щеки.
Дыханье Создателя, Андерс! Когда ты стоишь так близко, больше всего на
свете мне хочется повалить тебя на пол и сорвать с тебя одежду, но никак
не говорить о моих снах. Словно услышав меня, он отступает на несколько
шагов и, внимательно глядя на меня, повторяет:
— Расскажи мне.
— Да нечего рассказывать. Мне снится Кайлан... что мы... вдвоём, — я не
чувствую привычной боли в шраме на груди, но всё равно прижимаю к нему
руку. По привычке. Целитель замечает это.
— Как ты получил эту рану?
— Я... не помню, — и я действительно не помню этого, знаю только, что был ранен в том, последнем для нас, бою.
— Так я и думал, — маг кивает. — Но есть ведь и другие сны? Те... от которых ты кричишь по ночам.
— Я... не помню их. Знаю, что кошмары. Но что именно мне снится... — И это тоже правда.
— Ты сможешь ему помочь? — я вздрагиваю, услышав голос Бет.
— Кошмары, которых он не помнит. Рана, которая у него неизвестно откуда,
но которая болит каждый раз, когда он думает о... короле. Вернее, о
том, как потерял его. Всё это говорит о сильнейшем эмоциональном
потрясении, — он не говорит ничего нового для меня. Но удивляет меня,
добавив: — Вернуть ему память может только такая же сильная встряска. Но
это опасно, последствия непредсказуемы.
— Но это стоит того? — тихо спрашивает сестра, не глядя ни на кого из нас.
— Да, если это поможет мне забыть, — так же тихо отвечаю я, смотря в изумлённые глаза целителя.
Я не смогу быть свободным, Андерс, пока не отпущу память Кайлана.

Призраки, големы, дикари... Мерзкие твари на моём пути к солнечному
свету. Кошмары становятся страшнее с каждым разом, но я никак не могу
запомнить их. Как бы ни старался. Мне не хочется думать о том, что
Андерс прав.
Огромная пещера. Высокий свод подпёрт четырьмя колоннами. Всё выглядит очень странно и подозрительно.
— Что это за место? — спрашиваю я у Варрика. Он же у нас гном, как ни как, хоть и наземный.
— Это хранилище. Сюда гномы обычно приносили свои...
За спиной зловещее шуршание, а потом громкий стук камня о камень. Вряд
ли мне удастся узнать, что же сюда обычно приносили гномы. И я уже и не
уверен, что хочу это знать. На наших глазах с земли поднимается огромное
чудовище, состоящее из валунов величиной в мой рост. Впечатляет.
Через несколько часов меня это впечатляет уже не так сильно — тварь медленно, но верно, теряет камень за камнем. Ещё удар и...
— Габриэль! — кричит Андерс и бросается ко мне.
Монстр из последних сил наносит сокрушительный удар, отбрасывая меня, а
заодно и мага. Как только я успеваю закрыть его своим телом, каменный
хозяин пещеры обрушивается на меня всей своей массой, сминая доспехи,
разрывая плоть и ломая кости.
— Андерс...
Я больше никому не дам умереть...

— Габриэль!
Проклятье! Что он здесь делает?
— Создатель, Кайлан! Назад! Здесь слишком жарко! — кричу я, отталкивая щитом уродливую тварь, которую только что проткнул мечом.
Дыханье Создателя! Он сошёл с ума! Раз я не остался с ним, он пробился ко мне.
— Нет! Я не оставлю тебя! — кричит он в ответ.
Он сносит голову порождению, подкравшемуся ко мне сбоку, пока я
отвлёкся. Через несколько секунд мы дерёмся спина к спине, не давая
мразям ни шанса получить нас. Где-то рядом бьётся Дункан, я слышу его
короткие, резкие приказы Стражам.
— Кайлан! Отходим, нам не победить, их слишком много!
Но он не успевает ответить. Огромный огр нависает над нами. Секунда, и
он бьёт меня наотмашь, отбрасывая. Один из шипов мощного наруча
вонзается мне в грудь.
— Габриэль! — сквозь гул, стоящий в ушах, до меня еле доносится голос Кайлана. — Габриэль!
Словно во сне я смотрю, как он бежит ко мне.
— Назад... Назад... Кайлан... уходи... — но с моих губ не слетает ни звука.
Огр оборачивается на голос короля и, схватив его, поднимает в воздух.
— Нет! — голос возвращается ко мне, но уже слишком поздно — тварь
сжимает кулак, как куклу ломая Кайлана. А затем выкидывает окровавленное
тело, словно мусор.
— Нет, Кайлан, нет! — кричу я, хотя и знаю, что он уже никогда не услышит меня...



...Я рыдаю не в силах остановиться, слёзы катятся по моим щекам.
Кто-то тёплый и дрожащий рядом со мной. Он прижимается ко мне и гладит,
утешая. Тёплые лёгкие ладони на моей коже рождают в моём теле волны
желания. Я нахожу ртом его губы и притягиваю его к своей груди,
заставляя сесть на меня верхом. Он быстро забирается на меня,
вскрикивает, а потом стонет, опускаясь и вбирая меня в себя. Он
двигается быстро, нетерпеливо, страстно. Я задыхаюсь от экстаза и
запрокидываю голову назад, кончая. Андрасте! Он стонет, ощущая грубое
пульсирование внутри себя. Затихнув, ложится мне на живот, оперев
подбородок на свои ладони, лежащие на моей груди. Его тёмные глаза
блестят, и он улыбается, глядя, как я засыпаю...

Утро. А может, вечер. Чёрт его знает. Я сонно потягиваюсь, с изумлением
ощущая, что у меня ничего не болит. Настроение улучшается.
— Не слышу кастрюль, — усмехаюсь я.
— Да иди ты в задницу, — отвечает мне ворчливо-насмешливый голос Варрика.
— Я слишком слаб, — притворно кашляю я. — Не мог бы ты сам подойти ко мне?
— Может, и нагнуться заодно? — ухмыляется он.
— Только штаны снять не забудь, — смеюсь я.
— А ягодицы не раздвинуть?
— Заметь, не я это сказал.
К концу нашей пикировки маги рыдают от смеха. Но я больше не смеюсь — я
вспоминаю ночной кошмар. Я помню. Теперь я знаю, что мне снится. Теперь я
знаю, почему не мог поверить в смерть Кайлана, и не мог его отпустить —
я не помнил его гибели. Теперь я помню. Я чувствую необыкновенную
лёгкость в груди — словно моя душа, отданная Кайлану, вернулась на
место. Значит, Андерс всё-таки был прав. Увидев его, лежащего на земле,
словно мёртвого, я как будто заново пережил весь тот ужас. Андерс…
Внезапно перед глазами встаёт второй сон.
— Ты действительно кричишь во сне, — он снова рядом. Почти касается
меня. Я помню его запах. Его волнующий запах, он был в моём сне.
— Мне приснилась смерть короля, — говорю я, глядя в его тёмные глаза.
— Ты вспомнил? — он внимательно смотрит на меня. Я киваю. — А рана? — он ложит руку мне на грудь, вызывая знакомую тёплую волну.
— Я был ранен, когда пытался защитить его.
— А больше... ничего не помнишь? — его ладони на моих плечах.
— Был ещё сон. Мне снился... ты, — его красивые глаза вспыхивают золотистыми искрами.
— Это был приятный сон? — еле слышно шепчет он, почти касаясь моего рта губами.
— Это был самый прекрасный сон...
На моих губах его изумительный вкус. Я со стоном притягиваю мага к себе,
погружая язык в его рот, а пальцы в волосы. Дыханье Создателя!
— В жизни больше не доверю этому извращенцу свой зад, — слышу я громкий шёпот Варрика. Вот поганец.
— Какому из них? — спрашивает у него Бет в том же тоне. Им обоим крышка.
Андерс трясётся от смеха, прижимаясь ко мне. Но даже это меня дико
возбуждает.
— Обоим.
Мы все хохочем, и я с сожалением выпускаю моего целителя из своих рук.
Мне хочется повторить ночное происшествие, но гораздо медленнее, нежнее и
дольше.
— Я твой, как только вернёмся домой, — жарко шепчет он напоследок.
И мы устремляемся на поверхность.

Я не видел его уже несколько недель. С того дня, когда мы вернулись в
Киркволл. Всё, что я слышу от его помощников: "Он только ушёл" или "Он
ещё не вернулся". Я тоскую и не понимаю, что происходит. В очередной раз
посетив лечебницу, я задерживаюсь около Томвайза.
— А не тот ли это, кого ты ищешь? — эльф кивает куда-то в сторону.
Оглянувшись, я вижу знакомую зелёную накидку. Маг только что прошёл мимо меня. Он не мог меня не увидеть.
— Андерс? — целитель замирает, сгорбившись.
Он оборачивается. Щетина длиннее обычного, бледный, красные глаза с залёгшими под ними синими тенями.
— Габриэль, — маг кивает, нервно сглотнув. И отводит взгляд.
— Что-то случилось? — меня охватывает беспокойство, но я стараюсь говорить как можно спокойнее.
— Нет, — он пожимает плечами, пытаясь выглядеть равнодушным. У него не выходит — я вижу, что ему плохо. — Всё в порядке.
— Я могу помочь? — подхожу ближе, пока он не начинает отступать. Он не намерен подпускать меня к себе.
— Нет, не можешь, — он огорчает меня всё больше.
— Нам нужно поговорить, — не выдерживаю я и, хватая его за рукав, тяну в ближайший угол.
Я вдавливаю его в стену, прижимаясь всем телом. Терзаю его губы, изливая
тоску и боль, накопившиеся за эти несколько проклятых недель. Поначалу
он слабо сопротивляется, но потом, забыв обо всём, обнимает меня и
отвечает на поцелуй. Длинный, сводящий с ума поцелуй. Наконец я
отрываюсь от его губ.
— Габриэль, — шепчет он, задыхаясь от страсти и желания. — Габриэль... Я
думал, что больше не нужен тебе. Что ты забыл меня... — он
подозрительно всхлипывает, уткнувшись мне в шею.
— Глупость, — я глажу его по спине и волосам, успокаивая. — Я чуть с ума не сошёл... Зачем ты избегаешь меня?
— Я боялся увидеть безразличие в твоих глазах после... того, что было между нами.
Я удивлённо отстраняюсь:
— Что за дурь? Это из-за того, что я переехал в Верхний город? — он
смущённо кивает. Я смеюсь и обнимаю его. — Там скучно, мой дорогой, я бы
с большим удовольствием переехал к тебе сюда.
Мы улыбаемся во весь рот, представив, как большой и громкий Хоук, с утра такой сердитый и лохматый, распугивает больных.
— Тогда я останусь без пациентов, — притворно сокрушённо вздыхает целитель.
— Вот и прекрасно, больше времени останется на более приятные занятия, — и я снова целую его, заставляя нас обоих дрожать.

Старое имение Амелл теперь принадлежит нам. Дядюшка наконец-то счастлив. Вроде.
Небольшая уютная спальня с большой кроватью, накрытой балдахином. В
камине ярко пылает огонь. Я жду. Уже стемнело, и я готов отправиться на
поиски. Андерс так и не появился. Видит Создатель, когда я найду его…
— Габриэль? – голос слегка запыхавшийся и не очень уверенный. – Прости, я… задержался.
Улыбаюсь и не оборачиваюсь – мне интересно узнать, что он будет делать дальше.
— Мне… уйти? – он совсем расстраивается.
— Создатель! – я не выдерживаю и поворачиваюсь к нему. Маг видит мою
радостную улыбку и бросается ко мне. – Конечно же, нет! Я чуть не
отправился тебя искать.
Руки встречаются, тела соприкасаются. Он приникает к моим губам с такой
жаждой, с такой страстью, но я отстраняю его. Поворачиваюсь к нему
спиной и медленно подхожу к кровати. Я хочу его провоцировать. Как я и
рассчитывал, он растерян и не идёт за мной. Распахиваю рубашку и оголяю
плечи и лопатки. Он смотрит на меня, я почти физически ощущаю на себе
его взгляд. Оборачиваюсь, отбрасываю рубашку в сторону и, призывно глядя
на него, тихо говорю:
— Иди ко мне.
Дважды повторять мне не приходится. Маг сбивает меня с ног, и мы падаем на кровать.
Я раздеваю его медленно, несмотря на его немые мольбы. Я не собираюсь
торопиться. Ночь будет долгой. Я не ласкаю его, сначала я хочу его
видеть. Наконец последняя деталь его одежды летит в сторону, и я с
удовольствием и быстро растущим возбуждением рассматриваю его. Он такой
тоненький, изящный, словно подросток. Он краснеет и сжимается под моим
взглядом, как невинная девица. Нависая над ним, я касаюсь его только
губами, лаская его рот, и пахом, вжимаясь ему между ног. Он изо всех сил
сжимает меня бёдрами и гибко тянется ко мне телом. Он хочет, очень
хочет меня. И хоть я хочу дразнить и ласкать его, сейчас нам обоим нужна
разрядка. Резко опускаясь на него, прижимаю к кровати, отчего головка
моего члена скользит по его промежности и анусу.
— О, Габи! – он вскрикивает от этой нечаянной ласки и выгибается так сильно, что чуть не сбрасывает меня с себя.
— Я мальчик большой, и могу сделать больно, ты можешь мне помочь с этим?
– шепчу я ему на ухо и проделываю то, что ему так понравилось, ещё раз,
но слегка толкнув его в задний проход.
Он сдавленно кивает, кусая губы. Пытается сдерживать себя, но я этого
ему не позволю. Но пока я слезаю с него, ненадолго отпуская. Он
свешивается с края кровати к своей сумке, аппетитно отставив ягодицы. Я,
конечно, не могу это так оставить. Я же намерен свести его с ума? Я
прижимаю его руками к постели, не давая ему подняться, и пока он
пытается найти то, что мне нужно, одновременно стараясь удержать
равновесие, я вхожу в него одной головкой и зажимаю его бёдра ногами.
Ему некуда деваться – он балансирует на краю кровати, упираясь руками в
пол.
— Ты садист… — выдыхает он сквозь стон.
— Ты нашёл? – я – извращенец. Меня возбуждает его беспомощность и доступность в этот момент.
— Да… да… — теряя голову, стонет он.
Я двигаюсь всё быстрее – он стонет всё громче. Смазываю свой член данной
им мне смазкой и даю ему возможность подняться. Но у меня для него
сюрприз. Он забирается руками на кровать и подаётся назад, а так как я
не сдвигаюсь с места и жду, наблюдая за ним, то он сам насаживается на
меня. Ему хочется кричать, я чувствую это, но он снова терпит. С этим
надо что-то делать. Нажимая рукой на плечо, я заставляю его опуститься
на локти. Он расставляет колени, и я за таз чуть подтягиваю его к себе.
Он полностью открыт и доступен для моих ласк. Из-за того, что его колени
уходят немного вперёд, он не может свободно двигаться, что очень
огорчает его, и очень радует меня. Я не могу отказать себе в
удовольствии немного поиграть с ним. Он всхлипывает и проклинает меня,
он больше не может сдерживаться. Я вхожу в него полностью и начинаю
вбиваться, одновременно нащупав его член и быстро скользя пальцами по
его чувствительной головке. Он бьётся в экстазе и кричит, сводя меня с
ума. Я, не сдерживаясь, следую за ним.
— Ты сумасшедший, — он лежит на боку рядом со мной, пальцами поглаживая мой член и покусывая сосок.
— Осмелься дразнить меня ещё, и я быстро сделаю тебя таким же, — я уже представляю все те сладкие пытки, что обрушу на него.
Он шарахается от меня в притворном страхе, и я, поймав его и прижимая к
постели всем телом, овладеваю им грубо, глубоко и без предисловий. Я
люблю играть.
Пока я лежу, утомлённый, переводя дыхание, он выбирается из-под меня,
оставляя меня лежать на животе поперёк кровати. Он ненадолго исчезает из
моего поля зрения, и я расслабляюсь, отдыхая. А зря. Неожиданно сам для
себя пугаюсь, почувствовав его член на своих ягодицах. Вот это мне не
очень нравится. Но дёргаться поздно – мои руки прижаты к кровати, а
бёдра зажаты между его ног. Проклятье!
— Не тебе одному нравится играть, — усмехается он.
— Не делай этого, — слышу свой испуганный голос.
— Наш отважный воин сейчас такой слабый и беззащитный, а самое соблазнительное – такой волнующе доступный…
Я пытаюсь вырваться, но хрупкий худенький маг держит меня с такой силой,
что я даже пошевелиться не могу. Спаси Создатель! Но молитвы мне не
помогут – он уже овладел мной. Это… не очень приятно поначалу, но потом…
Через некоторое время я ловлю себя на мысли, что от наслаждения кричу в
голос.
— Ты всё ещё боишься? – он насмехается надо мной!
— Нет! – выдыхаю я.
— Так мне продолжить? – он ещё спрашивает!
— Да!
Действительно, ночь будет долгой.

Он сидит спиной ко мне, лёгкий ветерок колышет чёрные перья на его плечах. Он знает, что будет дальше.
— Я рад, что это будешь ты.
Ему больно и страшно, но он знает — я должен. Ради него. Ради себя.
Мой кинжал входит в его плоть с мерзким чавкающим звуком. Прости, Андерс. Я должен был сделать это.
— Я люблю тебя, — срывается тихий шёпот с его белеющих губ.
Его голова касается земли, и он затихает... навсегда.

Он отводит глаза, и я знаю, что он врёт мне. Нет, он не изменяет, это
гораздо страшнее. Он готовиться к чему-то. Я не знаю, что это, но одно
мне точно известно: это разрушит наше счастье, и погубит его. Меня снова
мучают кошмары. И в этих снах я снова вижу смерть. Но в этот раз смерть
– я. Я знаю, что я должен делать. Я давно решил.
— Рано или поздно он сотворит что-нибудь ужасное. И мне придётся убить его.
— Если ты любишь его – ты не сделаешь этого.
— Если я люблю его – я должен буду сделать это.
— Уж лучше ты.

Страшная ночь. Красные всполохи над городом. Что же ты натворил? Ты же
знаешь, что я не могу так оставить этого. Я – Защитник. Я давал клятву
защищать невинных.
Он сидит спиной ко мне, лёгкий ветерок колышет чёрные перья на его плечах. Он знает, что будет дальше.
— Я рад, что это будешь ты, — шепчет он. – Я буду любить тебя до последнего моего вздоха.
— Я люблю тебя, — срывается тихий шёпот с моих дрожащих губ.
Мне больно и страшно, но я знаю – я должен. Я должен сделать это. Ради него. Ради себя. Прости, Андерс.
Мой кинжал входит в ножны с тихим звенящим звуком.
— Ты моё сердце, Андерс, — грустно улыбаюсь я, глядя в его изумлённые глаза. – Помоги мне защитить магов.

Красивое мужское тело на дорогих простынях. Длинные светлые волосы
разметались по подушке. В тёмных, искристо-карих глазах любовь. Ты
вернул мою душу, любимый маг, и я с радостью отдаю тебе своё сердце.