"Мoments of live" Кусланд(f)/Натаниэль Хоу.

Автор: Jaelit
Рейтинг: PG.
Персонажи: Кусланд(f)/Натаниэль Хоу.
Жанр: зарисовки, angst, romance.

**************************************************************************************


* * * ГОЛОСА * * *


Они не умерли.
Они – внутри. Они шепчут, зовут, кричат.
Чаще – по одному.
- Волчонок – ласково произносит Брайс, тяжело вздыхая, - наверное, неправильно уже называть тебя так ...
Иногда – вместе.
- Тетя, ты устала? – звонко спрашивает Орен, смешно коверкая слова.
- Тебе правда нужно отдохнуть, - замечает Ориана, вторя сыну.
Изредка – все.
- Миледи, - почтительным тоном осведомляется не-страж Гилмор – позвольте спросить…
- Вы совсем не думаете о себе, душенька – укоряет леди Ландра, перебивая ровный тембр друга детства…
- Фергюс ведь не женится второй раз – грустно произносит терна Элеонора, чуть всхлипывая…
- Милая, - ритмично повторяет Айона, - Милая, Милая, Милая…

- Хватит! – просит Атенаис, прижимая ладони к вискам, - перестаньте!
Но они продолжают говорить где-то внутри, почти не слушая ни ее, ни друг друга.
Из-за них ее голова - ноющий комок боли.

- Я ждал от тебя большего, сын – хрипит кто-то, и леди Кусланд замирает у клетки узника, морщась от понимания.
Эрл Хоу, которому она лично перерезала горло, впервые подает голос.
Не для нее.
В ответ на слова отца Натаниэль болезненно усмехается.
Потом Хоу-младший предсказуемо шипит, не отрывая горящих глаз от ее лица, но ей сложно сосредоточится на его речи.
Она слушает их – жестокий голос Рендона, пьяные бредни Томаса, брезгливые женские реплики, чей-то истеричный визг …
А когда в общий букет вплетается ровный голос матушки Меллол, несущий равнодушные слова Песни Света, Атенаис не выдерживает.
Их слишком много.

Кажется, именно в этот момент Натаниэль говорит что-то особенно резкое, потому что она, не задумываясь, бьет его по лицу, с оттяжкой, до крови.
Они замирают.
Хоу зло скалится, и резко толкает Кусланд к стене, грубо впиваясь в ее губы.
В голове вспыхивает непривычная тишина.
Атенаис почти улыбается, отвечая на ненавистную ласку.
Их нет.



* * * ВОЗВВРАЩЕНИЕ * * *


Через тонкие стекла витража скачут всадники.
Он не ждет гостей, и тем отраднее ему видеть, как в золотых волосах леди Кусланд
запутываются лучи закатного солнца.
Вернулась.
Вернулась собирать по крупицам пепел, развеянный ветром.
Вернулась вдыхать дымно-тягучий, напоенный ароматом трав воздух хаеверских полей.
Вернулась, чтобы войти в парадные двери перестроенного замка, удерживая непрошенные слезы.

Крестьяне падают на колени, слуги бросают цветы под ноги лошадям, многие утирают глаза – шум стоит невообразимый, и на фоне всего этого почти незаметно, насколько же сестра плохо держится.
Ее кожа неестественно бледна, плечи словно перетянуты струной, а на окаменевшем лице чуть выделяются застывшие в полуулыбке губы.

Всадники спешиваются, и к леди Кусланд подходит темноволосый мужчина.
Сердце пропускает удар. Хоу.
Он помогает Атенаис слезть с коня, и на мгновение крепко прижимает девушку к себе, будто бы успокаивая.
Последнее увлечение Героини Ферелдена. Сын проклятого рода, изгой, которому повезло вернуть семье имя, и совсем немногое от эрлинга и чести.

Атенаис легко отстраняется и идет к брату, улыбаясь чуть естественней.
Последний тейрн Хаевера обнимает сестру, гладит ее по голове и с облегчением замечает, как в светлых глазах мелькает радость, делая неважным время.
- Я думал, ты не вернешься, - говорит он тихо, перебирая локоны младшей Кусланд и боясь отпустить от себя хотя бы на миг.
- Натаниэль убедил меня приехать – произносит сестра, кивая на тень за спиной, - чтобы жить дальше.

Фергюс поднимает голову и встречается с непроницаемыми глазами Хоу.
Возвращение изгоя в Амарантайн было совсем другим.
Возвращением туда, где не ждут.
Шагом в пустоту.
К чувству острой неприязни примешивается чувство невольного уважения.

Стоило бы поблагодарить, но слова застывают в горле и гаснут под осколками кровной ненависти.
Поэтому, обнимая сестру чуть сильнее, Кусланд просто кивает.
А Хоу, чуть помедлив, кивает в ответ.



* * * ВИСЕЛЬНИК * * *


Метаться по клетке бесполезно.
Впрочем, это должно было помочь скоротать время до виселицы.
Плохо помогало, к слову.
Не хотелось верить, что пустота вот-вот разверзнется под ногами.
Потому что не успел. Ни-че-го. Вообще ничего – ни спасти, ни помочь, ни отомстить.
А, если шансы и были – теперь они упущены навсегда.
Скоро веревка обнимет горло, саднящей лаской вырывая воздух, и все закончиться.

Да, это было бы легко.

- Ты умеешь танцевать? – спросила она, едва заметно усмехаясь, и Хоу понял, что свидание со смертью откладывается.
Он был настолько глуп, что не стал об этом не жалеть.

Кровь тварей что-то изменила внутри. Отравила, перепутала, сбила.
Когда он очнулся, было уже поздно.
Наваждение медленно затягивало его, прочным канатом отрывая его от земли.
Изощренно - долгими разговорами, подарками, ничего не значащими прикосновениями, иллюзией дружбы.

Стало труднее дышать, когда в привычных ночных кошмарах он встретил Командора – босую, в тонкой полураспахнутой рубашке.
Душа стала пристанищем одержимости – неотрывно быть рядом, смотреть на нее.
Во снах Кусланд выходила из озера, впиваясь в него жгучим взглядом темных глаз, а ее невозможные иссиня-черные волосы обвивали его руки, нежными змеями впиваясь в ладони.

Наутро, она была так близко – играла с котенком, спорила с Андресом, ругалась с Веланной, шутила с Сигрун, подкалывала Огрена, советовалась с Варелом, принимала гостей … была так далеко, что хотелось выть. Воздуха не хватало.

Когда Кусланд, ухмыляясь, протянула ему письмо из Антивы, адресованное ей, он не понял.
Сначала Натаниэля передернуло от текста, потом – от ее усмешки.
В глазах потемнело, а вместо слов из горла впервые вырвался хрип.
Мягкая, застарелая ненависть, без тени дружелюбия.
Командор торжествующе смеется, и чуть ослабляет петлю, обжигая его прикосновением влажных губ.
Хоу умеет танцевать, и пляска висельника выходит у него на удивление пристойно - он дергается, как паяц, но уже не пытается вырваться. Метаться по клетке бесполезно.


* * * ТЕРЯТЬ * * *


Дворян обучают многому – этикету, поэзии, живописи, музыке, танцам, стрельбе из лука, бою, верховой езде …
Миледи Кусланд не учили терять, и все же она в совершенстве владеет этим искусством.
В пожаре Хаеверской резни она теряет родных и мир, к которому принадлежала всегда. Чаша посвящения забирает у нее надежду на материнство и несколько десятков лет.
Под Остагаром исчезает новообретенный мир и последняя надежда на правосудие.
Затем – тейрнир и родовая честь.

Натаниэль Хоу, старший сын мертвого заклятого врага миледи Кусланд, по иронии судьбы, владеет искусством терять ничуть не хуже.
На войне он теряет Томаса - беспечного мальчишку с вечной бутылкой в руках.
В Денериме Серый Страж забирает жизнь его отца, заливая кровью пролитую в Хаевере кровь.
После победы миледи Кусланд над Архидемоном исчезает последняя надежда на правосудие.
Затем – эрлинг и родовая честь.

Натаниэлю Хоу, сидящему в клетке, кажется, что он потерял решительно все, из того, что вообще можно было потерять.
Миледи Кусланд, стоящей перед пленником, кажется, что она вполне может присоединить к своему списку потерь одного кровника.

И все же, вопреки здравому смыслу, она объявляет Право Призыва.

Когда Натаниэль Хоу приходит в себя после посвящения, миледи Кусланд протягивает ему руку, помогая подняться.
Иногда, теряя все - обретаешь нечто большее. Главное, чтобы хватило мудрости это понять.


* * * ОПЯТЬ * * *


В башне бдения тихо. Размеренно вышагивают караульные,неспешно моросит дождик, чуть шуршат старые страницы, довольно мурчит на коленях сер Ланселап.
Спать после очередного кошмара совсем не хочется, и Андрес коротает время в большом зале, пролистывая трактат по энтропии.
Уже почти утро – за окном занимается рассвет.
Скучно, хочется, чтобы хоть кто-то пришел.

Словно ответ на мысли спокойствие нарушает чей-то надрывный кашель.
Маг поднимает голову, и, увидев Натаниэля, ехидно замечает:
- Встань ты чуть пораньше, и мы могли бы основать мини-Орден Стражей-Полуночников. А там, глядишь, устроили бы ночное посвящение паре прехорошеньких девушек… - продолжает он, но, заметив темные засосы на шее Хоу, прерывает свою речь на полуслове.
Старший сын эрла Рендона выглядит препаршиво - жуткие синяки под глазами, губы искусаны, кровавые пятна на измятой рубахе.
Воистину странное исполнение мыслей о компании.

Мучает любопытство пополам с состраданием, и Андрес спрашивает, пытаясь быть тактичным:
- Опять?
Натаниэль, поморщившись, лаконично кивает. И снова заходится кашлем.

Целительное заклинание, пара припарок и зелье выносливости. Маг удивленно щуриться, понимая, что говорить не хочется совсем. Хоу тоже молчит, стойко снося лечение.
Наконец, допив зелье, Натаниэль выдавливает из себя:
- Спасибо, - и зачем-то добавляет: – Я буду во дворе.

Сер Ланселап тревожно мяукает, вопросительно глядя сквозь распахнутые парадные двери вслед ушедшему. Андрес гладит кота, шепчет ему какие-то ласковые слова, рассеяно думая над тем, кого еще принесет утро.

Ответ появляется через полчаса, излишне громко топая.
Кусланд заходит в зал, - полностью одетая, идеально причесанная, почти обычная.
Выдают разве что заплаканные глаза и глухие кожаные перчатки, которые, - Андерс уверен, - скрывают темные синяки, отпечатки пальцев Хоу.
Они перебрасываются парой ничего не значащих фраз, а затем Кусланд, пряча взгляд, старательно спокойно выговаривает:
- Ты не видел …
- Во дворе, - говорит маг, нервно улыбаясь.

Она благодарит и уходит.
Точнее, почти уходит, потому что чаша утреннего терпения Андреса переполняется, и он резко окликает Командора:
- Подожди.
Кусланд останавливается, оборачиваясь к нему.
Андрес интересуется - почти беззаботно – и все же слишком зло:
- А вы не можете как-нибудь по-другому? Ну там, не причинять друг другу боли?
Она вздрагивает, словно от удара и судорожно громко выдыхает.
Потом, собравшись, холодно передергивает плечами, отворачивается от мага и выходит во двор.
За Хоу.

**************************************************************************************

Взято с http://www.da.gamesfandom.com/fanfiction/Jaelit.htm