"О странностях любви"

Автор: kendertass

**********************************************************************

Ха, они думали, что так просто избавились от меня! Вот уж нет, не выйдет! Никто не помешает Серому Стражу нанести визит в родной клан, и тогда они у меня еще узнают почем фунт лиха! А пока пусть скрывают радость в глазах и плачут от счастья, провожая меня. А меня ждет мир. Он большой и совсем не знает меня. Но это так просто исправить.
***
Так, о ритуале мне ничего не рассказывали. Ладно, это недолго и постараюсь быть паинькой, а то Дункан и так рассердился за того дезертира. Ну подумаешь, добавил в воду травок, зато организм у бедняги очистился. Ведь не помер же и шатер Серых Стражей с другой стороны лагеря, так чего ж так орать.

***
Так, Алистер, не беги, никуда эти дрова не денутся. Тихо выглядываем из-за угла и стреляем ледяной стрелой под колено этой большой страшиле. Огр, говоришь? Пусть будет огр. А вот теперь можно и побегать. Хотя куда ему бегать с такой ногой-то. ... Э, ребята, а вас откуда столько?!...

***

Глаз на ведьму я положил сразу, как увидел. Грация дикой кошки. Стремительность змеи. Сила стихии. Я был очарован, но быстро понял, что со своим выпендрежем буду ползти за Алистером червячком. Поэтому у нас с Морриган установился дружественный нейтралитет: я ее не трогаю – она меня не трогает, она помогает нам в меру своих колдовских сил и умений, а я притаскиваю ей всякие интересные разности.

***

Вау, какие девушки и без охраны. Как в таком богом забытом и обреченном месте мог расцвести такой цветок. Создатель? А что Создатель?... Да? Ну тебе виднее, милая. Послал так послал, нужно выполнять, ничего не попишешь. Больше ничего не сказал? Что, даже не намекнул? Как обидно. Придется разбираться самим.

***

Песнопения, песнопения и снова песнопения. На мои комплементы Лелиана краснела, хихикала и отводила глаза. Начинала нести какую-то чушь про возвышенные чувства и небесную любовь. Но вот сомневаюсь я, что Андрасте да ни с кем да ни разу! А ей попробуй намекни только на это, словно на святое посягнул. Ее пение трогает душу, ее красота ласкает твой взор, но братский поцелуй в щеку – предел мечтаний с этим только распустившимся подснежником. А после того, как к нашему отряду самовольно присоединилась Винн, так нравственность тут же взлетела на недосягаемую высоту. Пробовал намекнуть магичке, что у Круга полно своих проблем, что ее здесь мягко сказать не ждали, но все это разбилось о железобетонную уверенность в необходимости спасения мира именно с помощью ее неоценимых советов. После пары многочасовых наставлений у Алистера сдали нервы и он «усовестился» и прекратил наш невинный обмен шуточками и розыгрышами. Вспомнил о церковном воспитании. Стэн молчит. В отряде тишь да гладь. Благочестивое болото. Пора кинуть сюда пару камушков.

***

Золотой ты мой! Радость ты моя ненаглядная! Отрада сердца и услада души! Вот лежишь ты, весь из себя израненный, такой наглый, дерзкий и откровенный, и знать не знаешь и ведать не ведаешь, почему я на тебя так любуюсь. Почему я на тебя не нарадуюсь. И что тебе предстоит. И кто сегодня что-то добавит в общий котел. Ура! Веселье продолжается!

***
Он был почти такой как я. Только его шутки были смертельными. А улыбка дразнила. А вздернутая бровь вопрошала: «Слабо?». А эти светлые глаза, такие спокойные и такие загадочные. Он с удовольствием дразнил их всех. Даже подначивал Морриган. Пытался просветить Алистера. Поровоцировал Лелиану. А как он восславил грудь Винн! У меня слюньки потекли от зависти. О! Мне было чему поучиться. Наши пикировки могли продолжаться часами. Жизнь обрела новый смысл. Жизнь завертелась. И когда в палатке он обнял меня, иронично выгнув бровь и равно настроенный и на согласие и на отказ, я лишь зеркально дернул своей бровью. Я не привык отступать. А если кому-то это не понравиться – это его проблемы.

***

Но и с бардом я не собирался сдаваться так просто. Я дарил ей цветы, туфельки и ручных зверюшек. Я говорил ей комплименты и хвалил стряпню. Направляясь к своему новому другу, я десятой дорогой обходил Винн, задабривал Стэна картинками и покупал спиртное гному. Я выучил Шипа(мабари) по команде отвлекать Лелиану, чтобы без помех проскальзывать в чужую палатку. Правда, пришлось выискивать ему кости, но эта игра возбуждала, поднимала тонус и мое самоуважение. А как то раз, запахивая полог, я поймал странный взгляд Алистера и задумался, а чтобы это значило? Может, ему тоже что-то подарить?

***

Ну что ты милая? Ну что ты себе придумала? Я? С Зевраном? Кхм... Надеюсь, тебе это не Создатель сказал? ...Нет? Вот и ладушки, а то не хотелось бы мне его так жестоко разочаровывать. Конечно нет! Как ты себе это представляешь? И не надо краснеть, я знаю, что Зевран большое затейник, что я, глухой что ли? Но не настолько же? Или я что-то пропустил и он уже стал приставать к Алистеру? Вот видишь! Как что мы делали в его палатке? Припасы считали, одеяла заштопали. Да, и все. Ну если ты такая недоверчивая, то ладно. Он мне травку дал. Как какую?! Чтобы в руках себя держать. Потому что когда я смотрю в твои глаза, весь остальной мир теряет свое значение. И мне до боли хочется не отрываться от тебя ни на минуту, носить на руках, целовать иии... Ну вот видишь! Ты опять это говоришь! Я все и так знаю. Мне Винн все уши прожужжала. Долг превыше всего. Вот поэтому и травки. И сейчас я снова пойду в его палатку за травками. Потому что после этого разговора мне себя в руках держать трудно как никогда. Спокойной ночи.

***

Я всего лишь подарил ему резные фигурки. Ну, пару раз посочувствовал по-дружески. Потом медальон ему этот притащил. А теперь зашли разговоры про кувалды, взгляды на жизнь и ... Меня это слегка смутило. Я имею в виду, что про Зеврана все понятно, тяжелое детство, жестокая юность. Но этого недохрамовика куда понесло? Или он тоже решил, что ему пора играть в высшей лиге. Кхе-кхе-кхе. Но я не привык отступать. И не отступлю. Это будет даже забавно.
Сегодня я притащил ему руну. Присел рядом, пока он задумчиво вертел ее в руках. И услышал:
- Как бы странно это не звучало, но я должен кое о чем тебя спросить. Это... э-э... личный вопрос.
Глядя на то бледнеющие, то краснеющие уши Алистера, я приготовился сыграть одну из самых важных партий в своей жизни, и задал вопрос тоном, каким говорят о погоде или хорошей собаке:
- Надеюсь, это не очередная шутка?
Но Алистер, видимо, хорошо подготовился к разговору, и его трудно было сбить с толку:
- Нет, не шутка. Впрочем, если б я сильно постарался, я бы смог придумать что-нибудь смешное.
-Что это ты вдруг сделался таким серьезным? Видимо, дело плохо, - волнение далось мне легко, но тут главное - не переборщить.
-Да нет,- медленно протянул Алистер, стараясь, впрочем, не глядеть мне в глаза, - не то чтобы очень плохо. Ничего ужасного. В любом случае ничего такого, о чем стоит волноваться тебе.
По мере того, как он говорил, его голос становился все уверенней, но костяшки крепко сжатых пальцев выдавали его, белея.
- Я вот думаю насчет... ну, по правде говоря, насчет Зеврана. Похоже, вы с ним довольно таки... сблизились... Мне просто любопытно... может, я не должен об этом спрашивать, но что между вами происходит? Это серьезно?
Я молча поймал глазами его взгляд. Немой вопрос и недоверие в правильных пропорциях творят чудеса и Алистер решился:
- Мне показалось, что между вами возникли романтические отношения. Я бы заговорил об этом раньше, но ... не знал, как завести этот разговор и не показаться при этом ... ну, ты знаешь. Ревнивым. Так что теперь, когда я, наконец, выложил это как на духу, позволь задать другой вопрос: как ты относишься ко мне?
Моя душа пела и ликовала! Били барабаны и звучали фанфары. «Только не вспугни» - кричал я себе, пересохшими губами шепча:
- Скажи ты первым.
И он сказал. О, он сказал! Как он сказал! И каждое слово врезалось в память. И каждое было моей победой. Что я мог на это ответить? Я поцеловал его трепещущие губы и понял, что этот мир научил меня многому, но еще многое предстоит узнать. И это так волновало кровь!
- А как же насчет Зеврана? – насупленный Алистер выглядел так умилительно, что я вначале даже не понял сути вопроса. Но где-то в мозгу уже взвыла сирена, заставляя мобилизоваться и стряхнуть с себя звездную болезнь. И как то сразу всплыла повышенная громкость вопроса и чьи-то голоса неподалеку. А трепет моего сердца продолжал, требовательно глядя в глаза, - Мне не нравиться морочить ему голову.
-А ты и не морочишь, - нашелся я, пытаясь оценить окружающий пейзаж. Отсутствие на горизонте Лелианы радовало безмерно, но Стэн и Огрен, застывшие у ближайшего дерева с воооот такими вопросами на лицах, внушали определенные подозрения.
- Ты отлично знаешь, что я имею в виду, - металлический холод засквозил из слов Алистера, заставляя мое сердце стучать чаще, а восхищение – взмывать на недостижимые высоты. – Или ты с ним, или ты со мной.
Из-за палаток показалась Винн. Мой мозг метался, ища компромисс или возможность вывернуться. Неужели Алистер подстроил все сам, специально? Невозможно! Большими глазами я смотрел на возвышающегося надо мной человека. Или возможно?
- Разве я не могу быть с вами обоими?
- Нет. Мне очень жаль, но... я просто так не могу. Извини, что ставлю тебя перед выбором, но иначе нельзя.
- Алистер, не заставляй меня выбирать между вами, - беспомощно пролепетал я.
- Если ты не можешь выбирать, что ж... значит таково твое решение. Я такого принять не могу. И, ты уж прости, не приму.
Что ж, шах и мат. Меня загнали в угол. Позволить ему уйти? Да ни за что! Зевран бы точно не позволил, выпади ему такой шанс. А значит, он поймет. Играем по крупному и от приза не отказываемся. Я облизал пересохшие губы.
- Тогда ты не оставил мне выбора. Я выбираю тебя.
Суровая маска упала с его лица. За ней были облегчение, радость и нежность. Любовь. И тихие слова:
- Спасибо. Мне сказочно повезло.

***

О боги, что за ночь! Божественная ночь. Я чувствую себя пьяным и счастливым. Мне море по колено и горы по плечо. Я медленно иду по лагерю, подставляя ветру горящие щеки, с которых, кажется, никогда не сойдут следы его поцелуев. На моих губах до сих пор вкус его кожи и я касаюсь их языком бережно и нежно, вспоминая, смакуя. Я даже великодушно прощаю ту низкорослую бородатую ... личность, которая обо всем известила Зеврана. Я вижу это по взгляду, которым он встречает меня. Чуть насмешливый и немного грустный. Но по прежнему дразнящий огонек спрятан в недосягаемой глубине эльфийских глаз, так похожих на мои. Игра продолжается. И он делает следующий ход первым:
- Как я понял, ты нашел кого-то ... кто больше тебе по вкусу? Нет, не трудись отрицать.Мне дела нет. Ведь все идет своим чередом, верно?
Я не собираюсь ничего отрицать. Киваю головой. Пусть идет. Всему свой черед, все верно. Зевран усмехается:
- Мне следовало предвидеть это. Но все же я должен спросить: пусть не любовниками, но друзьями-то мы быть можем?
- Посмотрим, вдруг получиться, - чуть улыбаюсь я, за улыбкой скрывая перехваченное дыхание.
- Да, - кивает он. – Пожалуй, ты прав. Надеюсь на это. Иная дружба стоит того, чтобы за нее побороться.
Он уходит в свою палатку, а я стою, смиряя дыхание и гадая, почудилось ли мне или на дне его слов действительно спряталась песчинка горечи. Что ж, пусть все идет своим чередом.

***

Меня почти переиграли по всем пунктам! Куда это годно! Так, встряхнуться, собраться, включить мозги. Следующий акт нашего спектакля режиссирую я! Так, улыбка для Винн, острота для Морриган. Алистер на горизонте. Теперь внимание. Вежливый комплемент Лелиане. Очередной символ Андрасте в подарок. И вот уже нахмуренные брови сходятся над переносицей, как грозовые тучи над перевалом. Что, опять вопрос? Милый, какие шутки?! Я тебя люблю! Почему сблизился? Да она же девушка. Есть определенные нормы вежливости, спроси хотя бы у Винн. Я проявляю вежливость, дружеское участие. Но люблю я тебя и только тебя. Хочешь, на весь лагерь крикну? Нет, обойдемся без крика? Да конечно. А чем мы его заменим? Тебе подсказать? Кхм... это тоже подойдет.
А теперь идем за палатку. Губки сжали, бровки домиком. Прости, Лелиана, так получилось. Ты же понимаешь, что у нас с Алистером так много общего. И наше будущее тесно связано. Мы не хотели, но это было сильнее нас. Ты бард, ты должна понимать, как это происходит. Миг, и ... И я слышу в ответ:
- Ох, все это так неловко... А теперь прошу меня простить..., - и она уходит, нежная и ранимая, гордо подняв голову, чтобы слезы не катились по щекам. А ты смотришь ей вслед и клянешься себе, что все только начинается. А на горизонте виднеются ворота Денерима.

***

Первое, что я сделал в Денериме, это познакомил Алистера с семьей. Это было познавательно и полезно. Ему. Лично я чего-то такого и ожидал. Если за столько лет эта особь женского пола не разыскала брата, то вряд ли он ей сильно нужен. Это заставило его задуматься о некоторых вещах. А меня заставило задуматься о том, так ли уж призрачны его шансы на корону.
Потом поход по магазинам. Проветрить некоторые головы иногда очень полезно. Затем я воспользовался подсказкой Зеврана и посетил вместе с Алистером некую «Жемчужину». Якобы для повышения мастерства, а на самом деле я искал Изабеллу. И я ее нашел. Женщина была чудо как хороша. Но, главное, она помогла мне уболтать Алистера. Бывший храмовник стремительно терял остатки былой стеснительности. Видимо, решив, что семь бед – один ответ, он доверился мне и его потянуло на эксперименты. Недостаток опыта он возмещал своей страстностью и нежностью. Уходя, я чувствовал спиной потрясенный взгляд женщины. А как приятно мне было слышать: «Тебе что-нибудь нужно, радость моя?» Лучшая музыка для моих ушей.
Но остановиться я уже не мог. Я свистнул собаку, кивнул Зеву и подошел к Лелиане: «Мне бы хотелось быть более спокойным за твою жизнь. Не подскажешь, как нам найти Маржолайн?» И пусть проблему пришлось решить очень радикальным образом, но это того стоило. Я понял это определенно на следующий день, подсев к Лелиане за завтраком. Она выглядела гораздо лучше и веселее, когда с хитринкой посмотрела на меня:
- Значит, вы с Алистером...
Я чуть не подавился яичницей:
- А почему у тебя вид такой хитрый?
- Вы с Алистером. Вместе, такие довольные. Так и... светитесь. Форменное бесстыдство.
Я замер, потрясенный. Лелиана сама заговорила со мной на эту тему?! Вау! Проглотив застрявший в горле кусок, я ответил демонятам, плясавшим в ее глазах:
- Я думаю, что это побочный эффект Посвящения.
- Посвя..., - Теперь поперхнулась она. – Ах, того обряда Серых Стражей, в котором используется кровь порождений тьмы. Нет, это не то. Вы определенно светитесь, как влюбленные. Ну, и как Алистер?
- Что ты имеешь в виду? – я был сама вежливость и цивилизованность.
- Ты знаешь, о чем я. Вы с Алистером... эти долгие ночи... Он, наверное, просто замечательный... Иначе не было бы у тебя такого счастливого вида. Он атлетичен. Это всегда здорово. И, наверно, хорошо выполняет указания, да?
- Да, - я невозмутимо кивнул, лишь взглядом выражая безмолвное обожание и восхищение. – Порой у него самого возникают блестящие идеи.
- О, восхитительно! Маленький рыцарь вырос и, очевидно... гм... хорошо играет с другими. Обязательно держи меня в курсе событий, - и она грациозно упорхнула из-за стола. А я просто смотрел ей вслед. Пусть все идет своим путем.
Вечером я пришел в ее комнату. Она стояла у окна и смотрела на шумные улицы Денерима. Маленькая, трепетная, не растерявшая в скитаниях ни грамма нежности. И снова я позволил ей говорить первой:
- Ты помнишь наш разговор? – спросила она, вычерчивая что-то пальцем на стекле. Я не стал уточнять какой. Я отлично знал, что она имела в виду наш разговор после гибели ее бывшей наставницы. Она знала, что я помню. И ей даже не нужен был мой кивок:
- Я не хотела признаваться тебе в этом, даже самой себе, но все эти годы, проведенные в Лотеринге, я стремилась к свободе и тому безрассудству, какие знала в Орлее. Создатель сотворил мир прекрасным, но Он же сделал его и опасным. Чтобы воистину познать мир, я должна принять это... а не прятаться в монашеской обители.
- Я рад, что ты это поняла, - пока она говорила, я медленно подошел к ней и теперь мне оставалось только обнять ее. Она повернулась ко мне, не разрывая объятий:
- Порой без чужой помощи не увидеть правду, которую мы сами скрываем от себя... Я никогда не жалела, что покинула Орлей. Я не жалею, что испытывала столько боли, гнева, одиночества, потому что это привело меня к тебе. И я... люблю тебя. Как же хорошо вновь произнести эти слова!
Ее губы были солоноватыми, а щеки чуть влажными, но она не отстранялась от моих поцелуев. Этой ночью Создатель определенно был на моей стороне.
Я проснулся ночью и несколько секунд лежал, вспоминая, что я здесь делаю. Лелиана сидела на краю кровати тихо, как мышка и задумчиво рассматривала меня. Заметив, что я открыл глаза, она негромко сказала:
- Ты любишь Алистера.
- Не уверен, что это правильное слово, - отозвался я.
-Я видела вас вместе, - отрезал нежный бард. – Этого не заметит только слепой и глухой, да к тому же зарытый на десять лиг в землю! А то что между нами? Это была ложь? Ты играл моими чувствами?
- Вы оба мне дороги, - тяжело вздохнул я и, признаться, совсем не кривил душой.
- Если дороги, не обращайся так с нами. Я знаю, что Алистеру это так же неприятно, как и мне.
- Прошу, не заставляй меня снова выбирать между вами.
- Мне очень жаль, что я вынудила тебя к этому. Но я больше не могу терзаться сомнениями, значу ли я для тебя что-то, - ее голос странно дрожал и я понял, что она вновь еле сдерживает слезы. Девочка, глупая, нежная, восторженная и влюбленная моя девочка. Я рывком сгреб ее в охапку, спрятал в кольце своих рук, прижал к груди и выдохнул прямо в ее губы:
- Ты для меня все.

***

Рано утром я выскользнул из комнаты Лелианы. Улицы Денерима были странно тихи, весь трактир крепко спал. О, не весь. Я ошибся. На крыльце Зевран бесстрашно трепал за шкирку мабари. Смотри-ка, уже подружились. И полгода не прошло. Эльф поднял на меня спокойные глаза:
- Не хочешь ли прогуляться?
Я хотел.
И вот мы неторопливо бредем какими-то закоулками, бросаем палки собачке и ведем светскую беседу о том, кто кого вчера перепил: Огрен Алистера или Винн их обоих. И я мучительно не могу найти слов, чтобы начать давно запланированный разговор. Слов нет. А Зевран явно ждет, что же я скажу. И насмешливый голос сверху я воспринимаю, как благословение богов.
- А вот наконец и непобедимый Серый Страж! Вороны вновь передают тебе свое почтение...
И вот мы стоим вдвоем над остывающими трупами незадачливых убийц. И я понимаю, что он теперь действительно волен уйти. Что его жизнь вне опасности и, возможно, сейчас я вижу его в последний раз. И от этого почему-то становится трудно дышать. И я опять пропускаю ход, позволяю ему самому начать разговор.
- Я не благодарю тебя. Так уж вышло нынче, что ты освободил меня от Воронов, и все же, думаю, благодарить тебя не стоит. Неважно, почему ты это сделал, но это сделано, и я твой должник. Так что... спасибо.
- Зевран, мы же друзья. Я рад, что так получилось.
Он задумчиво смотрит на меня, но солнце слепит глаза и я не могу рассмотреть, что же сегодня прячется в глубине его глаз. Или не хочу. А, может, боюсь. И мучительно вслушиваюсь в малейшие оттенки интонации его голоса:
- Ты сказал это так легко, а вот мне очень непривычно такое слышать. У нас, Воронов, друзей не бывает. Но вот вижу тебя, и не могу удержаться – хочется тебя так назвать.
Как неожиданно. И как приятно это слышать. Но этого мало. Я знаю, что мало. И бросаюсь в омут с головой:
- Я вижу в тебе больше, чем друга.
Он молчит. Просто молчит. И я молчу в ответ. И пусть это молчание длиться вечность – оно мне совсем не в тягость. Пусть все идет, как идет. И через вечность он произносит:
- Я... сознаюсь, что думал о тебе точно так же. Просто, представить не мог, что ты... чувствуешь то же самое. Прямо, роман...
Я смотрю в его глаза и не вижу там горечи. Только солнце.
Два эльфа и собака бредут по закоулкам Денерима. И мне кажется... Нет, я уверен, что им очень хорошо.

***

Когда я уходил из клана, мир казался мне большим. Теперь я знаю – он огромен. И в нем вполне хватит места для моей любви. Ко всем троим. Это забавно, нелепо, но реально. Моя игра давно стала моей жизнью. Пусть все идет своим чередом. Ведь этот мир совсем не знает меня. Не правда ли, я гениален?

Вечер был тих и нежен. Ранние звезды ласково светили с небес, а закат золотил эту землю неземным светом, словно изливал на нее благословение Создателя.
И именно в этот вечер каждый решил, что именно сегодня он должен, нет, обязан! быть с предметом своих чувств, чтобы... дабы... а, неважно что, главное – должен!
И они столкнулись у палатки. Одной конкретной палатки в немаленьком лагере. Внутри палатки кто-то взмок, мысленно прошелся по всем богам персонально, затаил дыхание и стал слушать.
- Кхм... – Алистер растерянно переводил взгляд с барда на эльфа и не знал что сказать. Его уши медленно багровели. «Блин, как глупо получилось. И роза эта... может, они не поймут? Не станут думать о... неподобающем?...»
Щеки Лелианы могли соперничать с закатом. «О Андрасте, как глупо вышло! Только бы не спросили про листочки. Что же делать?! Надо что-нибудь сказать! » И, призвав на помощь все свои умения, нежным голосом произнесла:
- Какой прекрасный вечер, не правда ли?
- Замечательный вечер, - тут же откликнулся Зевран. – Он просто создан для прогулок под Луной, да, Алистер?
- Аа... кхм..., - у Алистера краска уже поползла по шее. – Да, конечно же, да.
- Какой чудесный цветок! – продолжал эльф как бы между делом. – Наверно ты нашел его во время своей прогулки?
Бедная роза проклинала тот час, когда ее нашли, ибо быстрого упокоения ей не предвиделось. Сильные руки витязя мучили несчастное творение Создателя, и чудесным его назвать уже никак было нельзя. Но Зевран и не думал останавливаться:
- И, конечно, сразу подумал, что наш командир достоин того, чтобы насладиться этим даром Создателя. Ведь Он так редко открывает красоту этого сурового мира таким как мы. То ли дело – барды. Особенно такие, как ты, Лелиана. Я не сомневаюсь, что именно Создатель вдохновлял твою руку, когда ты взялась за эти листы. Будем ли мы удостоены высокой чести внимать этим божественным стихам?
Внутри палатки мысли скакали со скоростью боевых мабари. Неутешительные мысли. «Так, Зевран все понял. Вот демоны, некрасиво вышло. Обидится, как пить дать. Придется сапоги дарить. Или лучше слиток? Но это потом, а сейчас-то что делать? А Лелиана почему молчит? Дошло до нее, или не дошло?»
- Вообще-то у меня просто кончилась бумага для путевых заметок, - сухой тон ответа не оставлял сомнений – дошло. По крайней мере, издевательства эльфа дошли точно. – Но теперь я вижу, как низки и мелочны мои заботы по сравнению с долгом несущих красоту Создателя. Ведь я вижу, что ты тоже нашел его дар? Эта серьга, несомненно, изумительно меняет твой облик! И ты сразу же понял, что твой долг состоит именно в том, что бы разделить этот дар со своим командиром.
Алистер недоуменно хлопал глазами.
Внутри палатки явно не хватало ромашки: «Уйдут или подерутся. Уйдут – подерутся. Боги, как хорошо, что я не стал крутить еще и с Морриган!»
В тихом прозрачном воздухе волшебного вечера было хорошо слышно, как невдалеке Огрен и Морриган заключают пари, как хлопочущая у костра Винн бурчит себе под нос о падении нравов нынешней молодежи. Напряжение нарастало. Приближался взрыв.
«Так, само уже не рассосется. Убегать глупо. В конце концов, я - мужчина, я - командир. Но кого же выбрать!?! Все, ждать больше нельзя, иначе можно остаться совсем одному. Эх, была не была! Понеслась!»
Полог палатки откинулся и наружу шагнул командир, Серый Страж и просто безумно привлекательный мужчина, сияя своей самой восторженной, дружелюбной, теплой, мягкой, нежной и обворожительной улыбкой:
- Друзья мои! Как я счастлив видеть вас всех здесь!
Весь лагерь застыл и посмотрел на своего командира. Даже в глазах мабари читалось глубокое сомнение в душевном здоровье хозяина и наличии у него мозговой деятельности. «Фигня, - думал хозяин, оценивая обстановку, - лучшая защита – нападение!»
- Ведь именно сегодня я наконец прозрел и понял!
У Винн появился серьезный шанс прозевать побег похлебки. Огрен скрестил за спиной пальцы – проигрывать последнюю монету не хотелось.
- Это судьба! Когда в этом жестоком и кровавом мире две родственные души находят друг друга, когда самим Создателем двоим дается шанс вместе изменить весь мир – разве могут глупые условности и предрассудки мешать чувствам? Разве можно противиться им?
Лагерь буквально не дышал, внимая пламенной речи.
- Друг мой, прости мне мои сомненья и метанья. Я малодушно боялся поверить в то, что достоин твоей любви. Но все это в прошлом! Теперь я все понял и готов принять свою судьбу вместе с тобой, какой бы она не была! Ибо я верю, что вместе мы совершим невозможное! – и с протянутыми руками командир шагнул к своей любви. Ответом ему был страстный поцелуй.
Лагерь медленно приходил в себя. Довольный Огрен требовал монету с Морриган, похлебка умиротворенно шипела на углях. А волшебный вечер переходил в не менее волшебную ночь. Для двоих уж точно.

КОНЕЦ.

Взять с

Занятно,но...странно как-то.Чувство такое...далеко не радостное остается