Росська (м.м)Хоук. День Третий.

Еще ночью, сквозь сон, магу показалось, что на ноги навалилось что-то тяжелое. К утру тяжесть переместилась выше и прижалась к нему, громко сопя и похрапывая. Улыбнувшись, Андерс протянул руку и погладил что-то большое, теплое и покрытое жесткими волосками
— Любим… Мубарик? — он открыл глаза и опешил: рядом, вывалив язык между внушительных клыков, вытянулся бойцовский пес Хоука. Мубарик облизнулся и приветливо заурчал.
— Что ты тут делаешь? Ты ж… погляди, сколько налинял! — Простыни действительно были усыпаны короткой белой шерстью. — Уа-а-ау, — ответил Мубарик. — Только не говори, что ты обычно тут спишь.
Пес радостно гавкнул и в качестве подтверждения пару раз перекувырнулся на кровати. Андерс даже не знал, как на такое реагировать. Нет, когда у него был сэр Ланселап, он тоже спал в его постели, но кот, который мурлычет и вообще успокаивает нервы, это одно дело, а огромная псина — совсем другое. Тем временем Мубарик привалился к подушкам и стал энергично чесать лапой за ухом; шерсть посыпалась еще сильнее.
— Ладно, с тобой мы еще разберемся, — проворчал Андерс.
Нужно было вставать, приводить себя в порядок и… идти в клинику ему совершенно не хотелось. В принципе, сегодня там справятся и без него — вчера в Клоаке наверняка отмечали появление на свет двух новых ферелденцев, и народ придет в основном за настойкой от похмелья. К тому же, есть уважительная причина остаться в поместье: вдруг госпоже Хоук станет хуже? Но почему-то Андерс был уверен, что хуже ей не станет. Он открыл шкаф и в недоумении перебрал кучу висевшей там одежды. Надо было отнести что-нибудь Россе, но Андерс понятия не имел, что важные господа надевают по утрам. Вытащив что-то наугад, он смущенно полез в ящик с бельем, на дне которого обнаружил кинжал. Зачем Хоуку понадобилось хранить оружие среди… интимных предметов гардероба, Андерс не знал и не хотел знать. Переворошив другой ящик, он достал пару носков и, захватив обувь, отправился на половину госпожи Хоук.
Росса спал на диванчике в будуаре Леандры, находившемся рядом со спальней. Андерс улыбнулся: его мощному другу пришлось скрючиться чуть ли не вдвое, чтобы поместиться на узком атласном ложе. Халат на Хоуке сбился, и то, что под халатом он был совершенно голый, одновременно возбуждало и заставляло нервничать.
— Эй, — Андерс легонько потормошил его, — просыпайся. Я тебе кое-что принес.
Росса заворочался на скользкой обивке и сонно уставился на мага.
— А, это ты! Хвала Создателю, а то я подумал — Боудан, — шепнул он, воровато косясь на дверь в комнату матери. Там все было тихо, и Хоук осмелел: он сел на диванчике и притянул Андерса ближе.
— Слушай, я должен извиниться. То, что вчера так получилось… больше этого не будет. Хоть сотня храмовников и сам виконт на пороге, все равно… иди ко
Все-таки иногда рассудок его подводил; Андерс бросил вещи и, обхватив Россу за плечи, впился в губы поцелуем — как тогда, в первый раз в клинике. Хоук не застонал, но так прильнул к нему всем телом, что у Андерса перехватило дыхание — халат на любимом держался уже на честном слове. Горячая ладонь скользнула магу между ног, он охнул и подался навстречу.
— Сынок, ты проснулся? — донеслось из-за двери.
Судя по беззвучному движению губ, Росса помянул не только нижнее белье Андрасте, но и кое-что покруче.
— Сейчас, мама, — вяло отозвался он. Андерс уже пришел в себя и совал Хоуку одежду. — Э-э, что ты принес?
— Не знаю, света было мало. Взял, что под руку попалось. Что-то не так?
— Это же уличная куртка… ну да ладно. Трусы — спасибо, — и Росса, морщась, начал одеваться. — А почему носки разные?
— Я торопился, прости, — с некоторым раздражением ответил Андерс. — Они же не желтый и в крапинку, сгодится.
— Тогда пойдем, — и Хоук поднялся. — Пора положить этому конец.
Когда они вошли, Леандра полулежала на подушках и что-то вязала. Вид у госпожи Хоук был усталый, но не болезненный. Отложив вязание, она приподнялась и протянула сыну руку.
— Доброе утро. Не волнуйся, мне намного лучше — твой друг творит настоящие чудеса, — маг поклонился в ответ. — Ты куда-то собрался, сынок?
— Погуляю с Мубариком, — соврал Росса; мать выглядела еще слишком слабой, чтобы начинать с ней серьезный окончательный разговор. — Тебе что-нибудь нужно?
— Я собиралась сходить за покупками, но, боюсь, все же не рискну, — она печально покачала головой. — Не могу даже вспомнить, что нам нужно. Господин Андерс, вы не были бы так любезны и не сходили бы на рынок вместо меня? Если я пошлю со служанкой Боудана, они снова накупят всяких странностей…
Что госпожа Хоук имела в виду под «странностями», маг решил не спрашивать. Леандра смотрела кротко, как ягненок, но он все прекрасно понял.
— Разумеется, леди, я к вашим услугам. Я даже приготовлю что-нибудь для подкрепления ваших сил. — Леандра любезно кивнула, Андерс расплылся в улыбке, как кот перед миской сметаны. Обменявшись еще несколькими фразами, он и Росса попрощались с госпожой Хоук и спустились в прихожую.
— Вот, возьми деньги, — Хоук был мрачен, словно ему предстояла тяжелая битва. — Плохо так говорить про мать, но мне кажется, она что-то замышляет. Я, пожалуй, пройдусь: найду гнома, который мне писал, да разузнаю побольше про этих кунари.
— А я — за луком и чесноком, — усмехнулся Андерс; в холле служанка и Боудан чесали языки, и он тихо добавил: — Не волнуйся, любимый. Рядом с тобой я стерплю все, что угодно.
Росса нежно зарычал и поцеловал его куда-то в ухо. Справедливость внутри разразился обвинительной речью, но Андерс мысленно показал духу кулак.

Служанка подвела закованного в намордник Мубарика, и все вместе они вышли из дома. Но уже через несколько минут дверь вновь отворилась: Боудан посмотрел по сторонам и поспешил куда-то с письмом в кармане. Идти на рынок пришлось окольными путями; служанку тянуло к патрулям храмовников, как муху на варенье. Но здесь точно не было никакого подвоха: девушке просто нравились рыцари и прочие военные, и она любила лишний раз на них поглазеть. Андерс еле удержался от тирады на тему истинного лица « красавчиков в доспехах». Справедливость метал гром и молнии, и пару раз магу даже пришлось притормозить, чтобы успокоиться и не засиять посреди площади. В рыночных рядах, однако, его постигла новая неприятность. Служанка практически оставила его одного: вместо того, чтобы делать покупки, она болтала с каждой торговкой, хихикая и зажимая рот рукой всякий раз, когда Андерс оборачивался. Поначалу он старался не обращать внимания, но до ушей все же долетали обрывки фраз: «и тогда они…», « кавардак», «спать не могли», «бедная хозяйка» и прочее в этом роде. От разброда чувств и мыслей Андерс даже забывал торговаться; к счастью, здесь многие его знали и не пытались обмануть. Он уже купил все необходимое и размышлял, что делать с мелочью — вернуть Хоуку, потратить на ерунду для клиники или высыпать в «сундук пожертвований» для беженцев — когда кто-то бесцеремонно пихнул его в
— Здрасьте, пожалуйста — зову-зову, а ему хоть бы хны! — Варрик поправил самострел и подбоченился, выпятив распахнутую грудь. — Что с тобой, Блондинчик? Да не тыкай посохом, это же я!
— Извини, я задумался… — Андерс вытер моментально вспотевший лоб. — Тут столько храмовников… сегодня что, скидки на человечину?
— Хе-хе-хе, хорошо сказал! Но уж поверь, ни одного проклятого я тут не видал. Ты сам-то что забыл на рынке? Ай, дай-ка угадаю, — он прищурился, — маменька Хоука примеряет роль свекрови. Андерс грустно усмехнулся.
— Кто в Киркволле еще не знает об этом?
— Чего же ты удивляешься? — строго заметил гном. — С Роськой водиться, лукавить не сгодится. Он же как что, так напрямую, без кружев. Не кружит, то есть, вокруг да около, а хрясь — правду-матку на стол. Ну да ладно; пойдем, что ли, ко мне, расскажешь все старому другу. Эй, красавица, а ты что стоишь? — крикнул Варрик служанке. — Ступай домой, там, чай, работы невпроворот.
В «Висельнике» Андерс в который раз отказался от кружки пива — очевидно, Варрику просто нравилось слушать его оправдания насчет Справедливости, ставшего по совместительству духом Трезвости. Но даже сам воздух заведения туманил магу разум: сидя в отдельном номере гнома, он выложил все без утайки.
— Что мне в тебе нравится, Блондинчик, так это что ты не ханжа, — выслушав его исповедь, протянул Варрик. — Н-да, дело серьезное, даже тонкое. Такое бы, да в книжку — девицы в минуту разметут.
— Не надо! — Андерс аж содрогнулся.
— Не бойся, я нем как могила. Только совета, боюсь, не дам. А впрочем, перебирайтесь-ка с Роськой сюда! Займите лучшую комнату, беситесь сколько душе угодно — да и я рядом, составлю вам компанию.
— Спасибо, друг, только вряд ли Хоук согласится.
— Ну, что еще поделать? Или так живите, или купите себе дом, — хохотнул Варрик. — Сходите на Тропы, авось там еще что-нибудь завалялось.
Aндерс был только рад сменить тему. В разговорах о прежних временах время текло незаметно; но ближе к обеду гном стал все чаще поглядывать на часы и на Бьянку в углу.
— Ты прости, Блондинчик, только мне пора — есть одно неотложное дельце. Да если что случится, зови меня — я им живо всех невест распугаю, — и Варрик воинственно осклабился. — Или Изабеллу попросим; ох, хотел бы я на это посмотреть!
На столь заманчивое предложение маг ответил вежливым отказом; от вмешательства этих двоих госпожа Хоук могла и не оправиться.Он вспомнил, в каком ужасе была Леандра, когда на «новоселье для друзей» Изабелла перебрала и стала петь пиратские куплеты, аккомпанируя себе на лютне. А потом она совсем разошлась и при всех чмокнула Россу в губы — тогда они с Андерсом еще не были вместе, но магу все равно было больно видеть такой откровенный флирт.

Попрощавшись с Варриком, Андерс все-таки бросил сдачу в сундук для беженцев и побрел в имение, инстинктивно огибая патрули. Но чем ближе был дом Хоука, тем тяжелее становилось у мага на душе. Пусть в Верхнем Городе улицы были шире, дворы — чище, а люди — учтивее, он чувствовал себя здесь как в ловушке. Пусть рядом с Россой — точнее, за его спиной — он мог не опасаться облавы, ему все равно приходилось оглядываться на каждом шагу. Андерс даже размечтался, как хорошо было бы жить вдвоем где-нибудь далеко отсюда — в домике в лесу или на краю долины, где нет ни храмовников, ни другой нечисти. Может быть, там ему удалось бы обрести покой и больше не мучиться от неспособности сделать этот мир лучше…
«Забудь», — злорадно шепнул Справедливость; Андерс как раз проходил мимо доски с объявлениями о розыске. «Двадцать соверенов за живого мага, десять за мертвого», «Берегитесь одержимых», «Вернуть в Круг за вознаграждение»… с каждым днем таких листочков становилось все больше. Он бы с радостью сорвал, сжег их все, но неподалеку ошивались два храмовника, и Андерс не рискнул. Трус, слабак, ничтожество, его не хватало даже на такой «подвиг». Неудивительно, что в имение он возвратился в самом мрачном настроении.

Однако, сегодня судьба расщедрилась сюрпризами. Андерс уже хотел подняться в спальню, когда услышал мелодичный голос Леандры: та была в гостиной и звала его — его, а не Хоука, что было очень странно.
— Как хорошо, что вы пришли! — улыбнулась она, стоило магу переступить порог. — Я пригласила госпожу Рейнхардт с дочерью поиграть в карты — вы не присоединитесь к нам, пока Росса не вернулся?
Андерс сглотнул; в креслах напротив госпожи Хоук сидели полная матрона с орлиным носом и девушка, державшая себя вовсе как принцесса. Все три женщины выжидательно смотрели на него; Андерс потоптался на месте и тоже сел, чувствуя, как ликует внутри Справедливость.

Следующие полтора часа показались магу самыми длинными в его жизни. Андерс плохо играл в карты, поэтому ему пришлось «развлекать дам», что оказалось еще сложнее. В его арсенале были в основном истории, которые не пристало рассказывать в приличном обществе, а темы для разговора ограничивались правами магов, жестокостью храмовников и кошками. За последнее Андерс и уцепился.
— Вы любите кошек? — спросил он барышню Рейнхардт. Барышня сморщила носик.
— Нет! Они царапаются, портят мебель и занавески.
— Но еще они мурлычат, и успокаивают нервы, и…
— Моя дочь не нервная! — встряла мадам Рейнхардт, смерив его ледяным взглядом. — Да как вы смеете!
— Прошу прощения, если обидел, но вы несправедливы, — Андерс; в нем будто натянулась и грозилась вот-вот разорваться какая-то струна. — У меня был кот по имени сэр Ланселап, и он ни разу не выпустил когти в мой адрес…
— Очаровательно, — скривилась матрона. — У вашего сына очень сентиментальные друзья, Леандра. Кто бы мог подумать, ведь с виду Росса такой солдафон!
Андерс очень хотел возразить, но взгляд госпожи Хоук заставил его сдержаться. Похоже, ей тоже не нравился тон гостьи; Леандра поджала губы и чуть нахмурилась.
— Вы слышали о молодом дю Лансе? — выдержав паузу, продолжала мадам Рейнхардт. — Он ведь в Круге. Ужасный скандал, вы не находите?
— Маг не повинен в том, что родился магом, — пробормотал Андерс себе под нос, но его все равно услышали.
— Вы полагаете? Будь моя воля, юноша, колдуны и ведьмы жили бы в резервации на каком-нибудь острове! — повелительно воскликнула мадам. — Я лишь надеюсь, что командор Меридит примет меры, чтобы эти… существа никому не смогли навредить! Разумеется, я не имею в виду вашу дочь, дорогая, — поспешно добавила она, обращаясь к побледневшей Леандре. — Бедняжка Бетани! Не представляю, как тяжело вам было, когда пришлось…
— Оставьте ее в покое… — Андерс сжал кулаки, стараясь осадить рвущегося наружу духа.
Наверное, он все же засверкал, потому что барышня Рейнхардт выронила карты и застыла в немом ужасе; но, обернувшись, Андерс понял, что дело было не в нем. В дверном проеме, слегка пошатываясь и держась за косяк, стоял Хоук: немного грязный, немного помятый, в разных носках и с Мубариком на поводке. Очевидно, они хорошо погуляли: пес весь вывалялся в пыли и держал в пасти толстую обгрызенную палку.
— Добрый день! — Росса широко улыбнулся, Мубарик выплюнул палку и тяжело задышал. — Простите, матушка, я не знал, что у нас гости, иначе не явился бы в таком виде. Госпожа Рейнхардт… — он наклонился к руке матроны, но та поспешно отдернула пальцы.
— Мы давно ждем вас! Где вы были, Россильон?
Хоук моментально помрачнел; Андерс вздохнул — он знал, как друг ненавидит свое полное имя.
— О, я побеседовал с одним милым гномом, спланировал новое путешествие, встретился с Аришоком, предводителем кунари — возможно, вы не знаете, они стоят лагерем в порту — затем заглянул в «Висельник», повидался с приятелем… — по мере того, как Хоук говорил, лица гостий вытягивались от ужаса. — А еще мы с Мубариком славно побегали на лугу за городом — верно, псина? Мубарик ликующе залаял, барышня Рейнхардт вздрогнула и сжалась в кресле.
— Между прочим, он неглуп, этот Аришок, — все так же улыбаясь, продолжал Росса. — Я бы с радостью рассказал вам о нем, но сейчас, боюсь, мне придется вас покинуть. Любимый, — добавил он, обращаясь к Андерсу, — нужно обсудить наш поход на Глубинные Тропы. Простите, дамы, что похищаю его у вас, — и Хоук, как ни в чем не бывало, поцеловал мага, обнял его за плечи и повел из гостиной.
Андерс с трудом подавил смешок; ему страшно хотелось обернуться и посмотреть, что стало с мадам Рейнхардт и ее дочерью, и не понадобится ли кому-нибудь целитель. Нехорошо было так поступать с Леандрой, но… сам-то он никого не провоцировал. Кажется, даже Справедливость был с ним согласен — или же дух замер в шоке от происходящего.
— Тебе не стыдно подставлять собственную мать? — спросил Андерс, как только дверь спальни захлопнулась за ними.
Руки Россы скользнули с плеч ему на бедра, и маг не мог скрыть улыбки: от Хоука пахло потом, травой, свободой — той, которую они, возможно, когда-нибудь обретут.
— Пусть не подсовывает мне невест, — фыркнул Росса. — Ничего, к завтрашнему утру об этом узнает весь Киркволл, и мы наконец-то заживем спокойно.
— А если нет? — он медленно расстегнул и снял с Хоука грязную куртку.
— Тогда уйдем к кунари — Аришок уже изложил мне азы их уклада. Или на Тропы — к слову, придется выручать оттуда пару бедолаг. Дурачье, не гномы — сунулись по нашим следам и заблудились…
— Ненавижу Тропы, — поморщился Андерс, но даже гримаса не вышла как следует; он был слишком счастлив. — Ладно — иди, мойся, — он шутливо толкнул Хоука в сторону ванны, — я найду тебе одинаковые чистые носки.