Цикл: Невинность и порок. 4 части в одной теме.

Рейтинг: PG-13

Персонажи и пейринги: м!Махариэль, Алистер, Огрен, Зевран, Морриган и др.; м!Махариэль/Морриган, м!Махариэль/Зевран

Аннотация: Эти небольшие спектакли в диалогах "за кадром" между персонажами (ох, как они любили поговорить!) посвящены событиям каноническим и вымышленным и отражают, в основном, отношения, как к происходящему, так и между соратниками.

Предупреждения: сомнительное согласие в 3 и 4 части
От автора: Мой ГГ – долийский эльф Эвлар. Два смертоносных клинка в союзе с самыми чистыми помыслами. Воспитание на древних легендах и жестокая реальность большого мира. Каждый диалог сочинялся в процессе игры и представлялся последним, но впоследствии эти фантазии воплотились в повесть "Долийский Палач".
Статус: закончен





* * * СЕМЬ ВЁСЕН СТРАСТИ * * * 1 ЧАСТЬ * * *





Раннее утро в полевом лагере. Все мало-помалу просыпаются, сворачивают палатки. Алистер, довольно угрюмый, возле костра. В эту ночь он стерёг стоянку и сейчас разогревает завтрак. Пёс Гард виляет хвостом, потому что приближается Эвлар.

Эвлар: Наши соратники скоро подтянутся к котелку. Угадай, кто из них забудет умыться?
/Алистер хмыкает, изображая усмешку/ Дурные мысли, друг мой, не стоят целой ночи терзаний. Я слышал, что посоветовал тебе Огрен, просто плюнь на мнение распущенного гнома, это ведь совсем не его дело.

Алистер: Это и моё дело. И пока проблема.

Эвлар: Особенно когда тебе напоминают, как будто ты больной, забывший вовремя принять лекарство. Поверь мне, мужество отнюдь не в этом. У нас, долийских эльфов, торопиться не принято, а воздержание говорит о сильной воле. Развратные же человечки, насколько мне пришлось узнать их, стремятся избавиться от невинности, как только представится возможность. Это неправильно, поверь мне. Демон желаний, овладевающий слабой душой, приводит к неисправимым ошибкам в судьбе.

Алистер: И кто бы говорил? Я тоже слышу разговоры в лагере. Однажды Стэн зачем-то спросил, когда ты стал мужчиной. Что ты ответил? В 14 лет! Это маловато даже для нас – «развратных человечков»! К тому же ты соврал мне в своё время.

Эвлар: Про Морриган?

Алистер: Про Морриган я знаю. Кстати, не от тебя, а от Лели. Уже после того, как ты и с ней... Короче, не тебе меня учить.

Эвлар: Я не умею врать и не солгал тебе, если ты об этом старом откровенном разговоре: мне было просто интересно как там, в твоём монастыре относятся к этой стороне жизни. Я был тогда ещё невиннее тебя.

Алистер: Как это может быть?

Эвлар: Хотя бы так, что я намного старше. Среди долийцев тридцатилетние девственники встречаются куда чаще, чем среди вас двадцатилетние, мы не стыдимся первой чистоты. Всему своё время.

Алистер: А как же «стал мужчиной в 14 лет?»

/где-то тут к костру подходит Стэн/
Стэн: Он говорит об инициации.

Эвлар: О ритуале «письмо на крови». Да, в этом возрасте и для долийцев рановато, но я счёл себя готовым, потребовал провести обряд и прошёл его с первого раза. Вот эти знаки – валласлин. Ты каждый день их видишь.

Алистер: Татуировки на твоём лице? Их делают все сразу? Должно быть, это больно.

Эвлар: Начинается обряд с рассветом, а заканчивается за полдень. Большинство моих знакомых сумели это сделать, будучи хотя бы лет на пять-шесть постарше и некоторые остановили первый ритуал, не выдержав его. Впрочем, думаю, любое испытание связано с перенесением определённых страданий.

Алистер: Так значит, по сути, тебя совратила Мо...

Эвлар: Ну что за животные шемлены! Что толку твердить о возвышенном! Сходи в бордель и успокойся, но учти, свершённого обратно не вернёшь, потом будет противно. Ведь если бы тебя привлекал этот вариант, полагаю, ты не стал бы никого спрашивать.

Алистер /уже повеселевший/: Да, думаю, тебе было весьма противно после Морриган!

Эвлар: Нет. Уже потом, в Брессилиане. Ланайю встретил и подумал: ну почему не год назад? Такая девушка теперь не для меня уж точно. А как всё могло быть красиво, если бы не война!

Стэн: Кадан, как это делают у вас?

Эвлар: У нас нет сватовства и нет разводов с делёжкой барахла. Всё решает только пара, ведь это таинство – дело двоих. После посвящения во взрослые ты получаешь новые права, обязанности и несколько подарков от клана. Среди них обязательно есть Книга наставлений Силейз – хранительницы очага. И там весьма подробно... /магичка Винн расположилась рядом и машет рукой Лелиане, чтобы та поторопилась/ Винн, ты хочешь это слушать?

Винн: А почему бы нет? Возможно, мы не сможем услышать это вечером, если вообще что-нибудь ещё будем слышать. Понимаю, что разговор мужской, но некрасиво выгонять пожилую даму из-за стола. Ох, был бы стол! Давай, Эвлар, пока все собираются, есть время. Пёс! Кости будут только после завтрака!

Эвлар: Тогда я расскажу одну главу «Семь вёсен страсти» и то постараюсь сократить. Трудно переводить в стихах. Начинается примерно так:

Первой весной по-иному поют-заливаются птицы.
Видишь – она не такая как все остальные девицы.
Болью медовой в груди растекается пчёлкино жало.
Молния-стрелка меж ней и тобой пробежала.

Только увиделись вы или в детстве играли
Вместе – значения нет. Незнакомы вы стали.
Думай, любуйся, мечтай – красота не обманет.
Если она не твоя, всё по-прежнему станет.

/услыхав, что тут читают стихи, остальные торопятся присоединиться/

Новой весной говори обо всём интересном.
Трудно характер узнать только в танцах и песнях.
Часто глазами встречайся и речь её слушай,
И в разговорах старайся постичь её душу.

Алистер: Новой весной? Это год прошёл? Что вторая весна уже?

/ Эвлар кивает и продолжает/

Третья весна надоумит на общее дело.
Весело вместе следить, как стрела полетела,
Добрых оленей кормить и верхом покататься,
Влезть на вершину горы и от счастья смеяться.

Тут ещё много, но вы явно заскучали, перейдём к четвёртой весне:

Если прошедшее впредь не останется дружбой,
Первому смелость, мужчина, явить тебе нужно.

/Огрен бурчит себе под нос: Давно пора! В охапку её!/

За руку нежно возьми и за талию тронь, привлекая,
Локон поправь невзначай и скажи ей какая...

Морриган /забрав свою порцию, уходит, язвительно перебивая рассказчика/: Может, за руки подержимся как-нибудь?

Алистер: Впервые с ней согласен! Три года он и она встречаются только чтобы...

Огрен: Вы, дикари безбородые, как вообще до детей-то докатываетесь?

Эвлар: О детях думают, когда семья уже сложилась. Ведь близость – часть любви, а не наоборот.

Зевран: Не томи, командир, там ещё целых три весны!

Эвлар: Тебя тут не было, когда я начал. Ты знаешь эти вирши?

Зевран: Собственно, я тоже эльф. Реально, что у нас общие предки.

Эвлар /иронично/: Всё ясно. У тебя была долийка и ты её убил. А книгу взял на память.

Зевран: Ну почему сразу убил? И почему долийКА? (последнее слово он произносит с таким ударением, чтобы было ясно, что речь может идти и о мужчине, явно наслаждается общим замешательством). А разве я не мог просто купить книжонку из любви к поэзии? И что все замолчали? Ну да, была девица из таких, которые, разбогатев, забыли прошлое. И память о её прабабушке добровольно сменила владельца. Ладно, я её спёр. И ни разу не пожалел об этом.

Эвлар /мстительно/: Тогда тебе достался женский вариант поэмы!

Зевран: Да? Что ж, я не против... и в этом варианте /нарочно хихикает, чтобы опять всех смутить/. Но лучше бы, Эвлар, ты рассказал не «Семь вёсен страсти», а главу «Волшебные ночи», а то я как-то подзабыл подробности, ведь там их столько... Буду признателен, если ты объяснишь мне вечерком значение некоторых старинных слов и иносказаний, которых я не понял.

Огрен: Да всё ты понял! Мы, гномы, вон ещё детьми в песочной куче и не такие глупые стишонки знали! Я вспомню как-нибудь...

Зевран: Так и представляю тебя пятилетним шалуном в песочнице. Кстати, Огрен, давно хочу спросить: а чем у вас играют гномы-девочки?

Винн: Зевран!

Огрен: Чего? А.. Ах ты, сучонок желтоглазый! /пытается дать ему тычка, от которого разбойник легко уворачивается, и сразу остывает/ Ты будешь это доедать?

Винн: Пожалуйста, Эвлар...

Эвлар: Зевран, залей водой кострище.

Лелиана: Нет, нет! Эв, закончи поэму! Нельзя на середине бросать! /некоторое время в упор смотрит на него, изображая обиду/ Что, ещё пять минут могут иметь значение?
/Эвлар оглядывает спутников. Стэн и Винн кивают/.

Алистер: Действительно. Чего на пятую весну-то?

Эвлар: Придётся опустить ещё несколько строф. Наверное, вам это будет любопытнее...

Прежде в походах не раз рядом вы спали,
Но лишь в мечтах робко друг друга ласкали.
Может быть, время пришло облегчить эту муку
Если подруга во тьме не отведёт твою руку.

Стала одежда тесна – слишком много скрывает.
Это играет весна. Но пока лишь играет.
Нежные ласки дарите взаимно, влюблённо. /Слышно, как вздыхает Лелиана/
Но не раскрой её губ и не тронь её лона.

Алистер: До последней строчки всё было так обнадёживающе. Лели, ты покраснела.

Лелиана: Про водопад не надо, Эв. Не здесь.

Алистер: Ну вот, она слышала всю поэму и, вероятно, не только по-эльфийски. Поэтому он так лихо переводит – не впервой, да, Эвлар?

Лелиана: Ну да, он мне рассказывал. Просто там столько деталей... не для компании.

Зевран: Красиво. Купание в ручье, прекрасные нагие тела под звенящими струями. Может быть, ради этой картинки и стоило потерпеть. Давай спорить, Эв, что мальчишкой ты не раз подглядывал за купальщицами? Уж если мы в городах умудряемся этим баловаться! В лесу ведь нет закрытых ванных комнат.

Эвлар: Можно подумать, они за нами не подглядывали.

Алистер: Опять всё испортили! Прямо с коня и в лужу. Ты когда-нибудь про седьмую весну расскажешь?

Эвлар: Надеюсь, каждый из вас всё-таки понимает, что у слова «близость» есть разные значения. Довольно опошлять каждую строку. Весна шестая.

Полным соитием вы заключите согласье.
Эта весна – апогей зародившейся страсти.
Знают друзья, но молчат, а то лада не будет.
В губы целуйте смелей, но пока не на людях.

/Огрен толкает Зеврана в бок, и оба угорают со смеху – наверное, пока единственное, что они когда-либо делали вместе/

Огрен: Ал, всё, давай сюда котелок и погляди, чтобы ничего не забыли. Парень с девкой, наконец, перепихнулись и дальше я слушать не буду, раз без подробностей. Не морочь Алу голову, Эв! Лично я пошёл грузить вьюки, а вы тут домяукивайте свои стишонки и присоединяйтесь.

Алистер: Поморочь мне ещё голову, а? Он сам всё погрузит.

Эвлар: Что ж, последнее слово не сказано, секс – это ещё не всегда брак, а если брак, то

Вам познавать ещё долго, ведь это начало.
Ваше решенье отныне судьба повенчала.
Ваша седьмая весна о любви заявляет.
Нынче при всех поцелуй её – пусть все узнают.

Да, вот так представляли себе это древние. А в шемленских обычаях принято начинать отношения с поцелуя, как это вы называете... взасос? Вероятно, эту распутную привычку вы переняли у гномов. Нет, так могут делать только супруги, тем более публично, ведь этим они показывают всем свои особые отношения. Ну что, идем?

Винн: Спасибо за красивую сказку, Эвлар.

/Все трогаются за обозом. Через какое-то время разговор возобновляется самым молчаливым/.

Стэн: «Семь вёсен страсти» - в этом есть смысл. Кадан, долийцы действительно практикуют такое длительное ухаживание?

Эвлар: Когда мой друг Тамлен прочёл поэму (он получил её спустя пять лет после меня), он посмеялся: какая наивность! И рассказал о своём романе с погонщицей. Это длилось недолго, и тогда уже я напомнил ему о старинных наставлениях и он впервые размышлял над этим. Впрочем, мудрости не все внимают. Глупости можно делать бесконечно.

Стэн: Ты многословен.

Эвлар: Наши предки, жившие по нескольку веков, наверное, вполне могли себе позволить подобный ритуал. Они ведь и писали наставления Силейз. Суть не во времени, а в последовательности. Ведь год можно принять за месяц... за день...

Зевран: За час. А кстати, мне понравилась идея: сначала целовать соски, а после губы. Надо проверить, как это подействует. /Откровенно разглядывает Эвлара и произносит длинную складную фразу на незнакомом языке/.

Алистер /заметив замешательство Эвлара/: Эй! Не пялься на него!

Зевран: Да тут больше и не на кого пялиться. Не на тебя ли? Или на нашу милую старушку Винн? Ох, как она качает бёдрами. Пожалуй, догоню, скажу ей пару комплиментов.

Эвлар: Зевран, не вздумай ляпнуть гадость! Он у меня когда-нибудь крепко получит.

Алистер: У тебя ноздри задрожали, как у пса.

Эвлар: Что? Кстати, где пёс? Эй, Гард! Чего нашёл?

Алистер: Мы отстали. Что этот скользкий тип тебе сказал? /Эвлар не отвечает, занимается собакой, а когда пёс опять убегает, то некоторое время друзья идут молча/. Что же он всё-таки сказал тебе и, кажется, по-эльфийски? Ну, ты ведь не дашь мне лопнуть от любопытства?

Эвлар: «Медь потемневшая осенних клёнов – то волосы твои.
Твои глаза – то блеск осколков неба в холодном озере».

Алистер: Ни фига себе! Эв, может, не будем ждать «когда-нибудь»? Не хочешь серьезно потолковать с Зевраном прямо сейчас? Его пора поставить на место.

Эвлар: Это всего лишь поэзия, Алистер. Только старинные стихи.





* * * ПРЕКРАСНАЯ КОЛДУНЬЯ * * * 2 ЧАСТЬ * * *





Раннее утро, туман, пробивается бледный рассвет. Над лагерем тишина. Алистер скучает на посту. Оживляется, заметив, что Эвлар уже покинул палатку, но тот лишь приветствует товарища жестом. Алистер нарочно дразнит пса Гарда, провоцируя того залаять. Эвлар подходит, чтобы обоих успокоить.

Эвлар: Вы всех перебудите. Тихо. /Постояв рядом, почёсывая ухо пса/. Вот вечный страж, которого не надо уговаривать ни на какие подвиги.

Алистер: Он добровольно. Мне же вечно достаётся вахта перед самыми тяжёлыми походами. / Эвлар не обращает внимания на это нытьё, но Алу хочется общения/. Что, командир, не спится в одиночестве?

Эвлар: Тебе поговорить охота? Посмотри лучше, какая красота и свежесть, как будто мора никогда и не было. Природа хочет мира.

Алистер: Не сердись. Ну что за блажь молчать? Мы намолчимся на том свете.

Эвлар: Верно... О чём ты хочешь говорить?

Алистер: Про Морриган расскажешь или нет? Ну, хватит без толку скрывать! Пока никто не слышит. Она всё-таки у тебя первая? Нет, правда? Давай, колись, мне любопытно. Эв, ты обещал.

Эвлар: Иначе от тебя невозможно отвязаться.

Алистер: Нехорошо напоминать, но лишь вчера кто-то сказал: «Дружище, если бы не ты»...

Эвлар: О, боги! Верно, эти подземелья не для эльфа, мне плохо там. И если бы не ты, дробящая темница, пущенная тёмным магом, удавила бы меня как цыплёнка... Что ж, я в долгу. Тебе нужна моя душа, великий исповедник? И на какую сторону её вывернуть?

Алистер: У тебя с Мо... Я знаю, знаю - кончено. И всё-таки такое не забудешь. Мне всегда было интересно, а ты не признавался. Ну, я догадываюсь, после битвы в Редклифе. Ночлег на высохшем болоте. Ведь это ж было в первый раз?

Эвлар: /загадочно улыбаясь./ В первый, второй и третий.

Алистер: Не огрызайся. Погоди, да ты не врёшь? Ты это... я правильно подумал? В первую же ночь ты отличился? Эвлар, такого не бывает.

Эвлар: Я тоже так считал. Но было по-другому. Мы оказались некими творцами разбушевавшейся стихии и не могли насытиться до полного изнеможения. Нам были не нужны слова, мы как-то знали о желаниях друг друга.
Впрочем, после Морриган сказала, что это влияние скверны.

Алистер: И в моих жилах бродит эта гадость. Значит, у меня тоже так получится? Ну... когда-нибудь.

Эвлар: Не сомневайся. Должна же быть хоть одна выгода от той гнусной кровавой выпивки, что настоятельно предложил нам твой Дункан.

Алистер: Ты шутишь... Всё равно не понимаю, как вы с Мо сошлись. Что у вас общего в душе? Ведь ты её терпеть не мог и, кажется, взаимно.

Эвлар: И ты её терпеть не мог. И тоже небезответно.

Алистер: Ну, так я с ней и не разговариваю. Разве только подколоть иногда. Ведьма – она и есть ведьма.

Эвлар: Прекрасная ведьма. Странно. Она мне сразу не понравилась, но даже не понравилась как-то особенно. Её колючий ястребиный взгляд... Уйти нельзя, забыть нельзя. И надо было мирно находиться рядом с ней. Но после, в разговорах, я понял, что она вовсе не стерва.

Алистер: Брось! Морри – и не стерва! Ещё какая!

Эвлар: Мне всё больше хотелось быть с нею рядом, а вскоре я почувствовал, что между нами молнии щёлкают. Какое-то время я с этим боролся, не веря. Но вдруг, однажды, как это у вас говорят? «башню снесло». Весьма точное выражение. Морриган сама сделала шаг навстречу и всё так завертелось... Как только лагерь затихал, а то и не дожидаясь этого, мы набрасывались друг на друга как огонь на солому. В разлуке же я задыхался и бесился. Меня тянуло вновь остаться с ней вдвоём. Но видно чувствовал, что это ненадолго, стремясь взять всё, что сумею.

Алистер: Зачем же вы тогда расстались?

Эвлар: Не знаю. Не пойму. Она стала дерзить без повода и ревновать к своей больной фантазии. Я даже думал... ну, может быть она...

Алистер: Вы сделали ребёнка? Впрочем, нет, конечно, ведь он бы уже дал о себе знать.

Эвлар: С ней невозможно стало говорить. Хотя я чувствовал, как её кровь кипит, когда мы прикасаемся друг к другу. Мне кажется, она в меня влюбилась и испугалась этого.

Алистер: То есть, вы ещё не влюбились, когда... И кто учил меня не разбрасываться чувствами? /язвительно/ Наверняка, ты очень сожалеешь о случившемся!

Эвлар: Скорее нет, чем да. Как будто это было запланировано кем-то свыше. И завершение романа меня не удивило. Ну, отказала женщина и раз, и пять, и десять, не объясняя, что к чему. Ведь всякое бывает. Пожалуй, я бы потерпел, тянул бы с разрывом и дальше, но когда Морриган принялась обвинять меня в связи с Лелианой...

Алистер: Не так уж она была неправа.

Эвлар: Какие глупости!

Алистер: Как только вы расстались, Зевран и Лелиана просто наперебой стали тянуть твоё внимание каждый к себе. Просто как собаки кость.

Эвлар: Ну и сравнение! Если намекаешь на Гарда, когда у него слюни бегут, то ты на него сам становишься похож, как только речь зайдёт о девчонках.

Алистер: Можно подумать! Кстати, Эвлар, а ты не отдашь мне Гарда, если мне всё-таки придётся стать королём?

Эвлар: Да, так и представляю Гарда во дворце... Бери, если он сам захочет.

Алистер: Захочет. Правда, пёс? Он любит меня больше всех.

Эвлар: Как вы все надоели со своей любовью! Особенно со сплетнями по поводу...

Алистер: Ну почему? Хочешь, и я что-нибудь расскажу. Ну, скажем, флиртовать-то мне немного доводилось. Это забавно. И целоваться. Правда! Я целовался с дочкой маркитантки прямо за повозкой. И ещё однажды, весьма нетрезвым, прижал монашку в коридоре. Она сначала так в меня впилась, а потом вдруг оттолкнула и убежала. И ещё... А тебя только Морри научила?

Эвлар: Ты – редкий зануда, Алистер.

Алистер: Спасибо, мне уже говорили. Ты прежде даже не влюблялся никогда?

Эвлар: Нет, не всерьёз. Мечтал, конечно, фантазировал и ждал своей единственной. Но не... как ты сказал? не флиртовал. В меня была влюблена одна девушка, тоже колдунья, только эльфийская. Но я к ней не испытывал подобного. Она назло стала встречаться с Тамленом – моим товарищем. Выходит, все трое проиграли. Как сложно всё в любви...

Алистер: Куда уж проще! Ты бросил Морриган и тут же влез в палатку Лелианы. Нет, погоди, это, видать, Морриган тебя бросила, и ты поспешил ей отомстить.

Эвлар: Отомстить? Хотя... отчасти ты прав. Мне захотелось причинить ей боль. И вообще, пока мы ещё были вместе, я чувствовал, как моим разумом овладевает Дарэнтал – древняя злоба. Я перестал бояться чего бы то ни было, избавился от отвращения при виде ужасов войны и сам жаждал убивать. Это была не только святая месть врагам. Мне сделалось мало остановить их ударом острой стали, я сносил головы и вспарывал их животы, я отрубал куски их плоти и резал глотки, упиваясь видом хлещущей крови. И жертвами моей жестокости становились не только порождения тьмы. Вспомни хотя бы ту магичку в башне.

Алистер: Ты и жестокость! Не смеши меня, Эвлар. Ты умудряешься держать на поводке команду психов, готовых за полслова набить друг другу морду. Кто бы ещё сумел уладить смертельный спор храмовников и магов! А помирить долийцев с оборотнями – вот высший класс бескровной дипломатии! Ты остановил тысячелетнюю вражду, сделав чудовищ людьми.

Эвлар: Я перерезал бы всех оборотней. Я так и собирался сделать, Алистер. Ведь я – долиец, и не мог пойти против своих, хоть бы они были сто раз неправы. Мы с Затрианом поняли друг друга, и поверь, мне было тяжело отправить его в мир иной. Но лишь его. И если бы не ваши голоса – твой, Винн и Лелианы... А Морриган сказала: «Убей их всех, да и покончим с этим». Наши желанья совпадали.

Алистер: Но ты всё-таки послушал голоса справедливости, а не её.

Эвлар: А потом я возвращался и черпал силы в объятьях прекрасной ведьмы.

Алистер: Думаешь, эта связь сделала тебя хуже? Тогда заразу Морри она должна была наоборот улучшить хоть немного. Знаешь, есть смысл в твоих догадках о её влюблённости. В Брессилиане, когда эта стерва снова стала что-то квакать, как ты унял её!

Эвлар /застигнут приятным воспоминанием/: Да, правда, эльфам это не понравилось. Они решили, что моя супруга – ведьма и поначалу как-то отстранились. Пока не поняли, кто всё-таки их спас. Зато, ты прав, эта дерзость оказалась одним из лучших моментов...

Алистер: Ты так поцеловал её, что... Было круто. К тому же она враз заткнулась и расцвела как роза. Сам бы не видел – не поверил. Мне думалось, она за такое, как минимум, должна огреть посохом. А то, что эльфам не понравилось, так они не одиноки /усмешка/. Зевран по-своему выругался и плюнул наземь.

Эвлар /язвительно/: Зато тебе понравилось.

Алистер: А что - прикольно. Не у каждого хватит отваги так зажать бабёнку среди уймы народу. И Лелиана на публику застеснялась, улыбнулась и глазки, будто в сторону, а сама прямо чуть не облизывалась.

Эвлар: Лели... Она всегда мне нравилась, в отличие от Морриган. Но не так. Она забавная и милая. С ней можно долго говорить, шутить, с ней можно спать в обнимку просто, чтоб согреться. С ней легко.

Алистер: Легко сошлись, легко расстались. Она мне рассказала. Вот так же скрасила беседой одну из моих вахт. Ты знаешь, Лелиана замечательная, она совсем на тебя не в обиде, даже, кажется, благодарна за э... внимание. Да, с ней действительно легко. Я даже как-то думал, если бы она сама... но нет. Ведь я бы этим обманул её, да и себя... Ведь так?

Эвлар: Не знаю, ведь она пока тебе намёков не делает. А мне неловко, что повёлся на её игру. Дружить и так было приятно, а теперь у нас есть прошлое. В нём нет дурного, только ведь и страсти нет. Это была ещё одна безумная затея. Я отдохнул тогда. Но, просыпаясь с нею рядом, в первый момент не понимал кто это. Привык выпутываться по утрам из длинных чёрных кос. Мне долго не хватало этого.

Алистер: Я со смеху помру! Ты бросил Лели из-за стрижки?

Эвлар: Нет, просто вспомнил. Ты не замечал Морриган с распущенными волосами? Она может ими одеться, как платьем. Это так красиво.

Алистер: Вот и одевалась бы хоть своими волосами на марше. А ещё лучше – плащ застёгивала бы, а то вечно вся грудь напоказ.

Эвлар: Опять слюна побежала.

Алистер: Да ну тебя! Эв, с Лелианой-то ты почему порвал? Она пыхтела, как кузнечные меха, после первого похода в Денерим. Чем ты её обидел?

Эвлар: Почему считаешь, что обидел? Ах, она жаловалась Винн! Наша магесса потом долго меня пыталась воспитывать. Но мы с Лели ничего не обещали друг другу. Это был сон. Хороший, добрый сон, который мы смотрели вместе.

Алистер: Но она явно психовала перед тем, как вы... «проснулись». Однажды так орала на тебя. И в нашем лагере опять стало на одну палатку больше. Неужели это правда...

Эвлар: Что «правда»? Больное воображение девушек?

Алистер: Когда мы настрогали шашлыков из драконьего окорока, чтобы отметить победу на вершине горы, а я захватил из лавчонки Убежища бочонок восхитительного пойла. Ты помнишь, как мы надрались тогда? Составили шатёр из трёх палаток, костёр прямо внутри зажгли, что-то весёлое пели. Потом свалились там же - в стельку. Только ведьма Морриган ни глотка не сделала. А когда Винн спросила, почему она так и не захотела присоединиться, Морри фыркнула: кто-то же должен охранять это стадо пьяных недоумков!

Эвлар /нервно/: К чему ты это всё?

Алистер: Мне утром показалось, она готова с Зеврана кожу снять живьём. И этот взгляд был так похож на тот, которым она пыталась прожечь палатку Лелианы, когда вы там прятались. Теперь я понимаю... Фу, Эвлар, как ты мог? Хвала Андрасте, что я не проснулся в неподходящий момент.

Эвлар: Нет, Алистер! Ты не то... не то подумал.

Алистер: Тогда чего ты так смутился?

Эвлар: /делает молитвенный жест/ Митал, защитница... Мысли растворились в радужных волнах, я провалился в забытьё. Мне стало сниться... нет, это был бред. Слишком расслабился в ту ночь.

Алистер: Догадываюсь...

Эвлар: Не распаляй фантазию.

Алистер: Тогда выдай правду.

Эвлар: Такая темнота и такой жар... В какой-то миг я почувствовал, что возвращаюсь в этот паршивый мир. Объятья, страстный шёпот: «Нет, это не Морриган, но скоро ты забудешь про неё».

Алистер: О нет, Эв! Разрешаю меня обмануть.

Эвлар: Зачем же? Ты ведь лопнешь от любопытства, как обычно грозишься. И всё равно будешь доставать меня расспросами, как только вновь случится поговорить. Да, это был Зевран. Его запах... бесстыдные прикосновения... одежда в беспорядке... я понял, что отвечаю на поцелуи и скоро погибну окончательно. Собрав остатки воли, я схватил его запястья и остановил украденные ласки. Вспоминаю, что был не вполне уверен, что он услышит моё «нет», но не мог же я разбудить остальных! Однако он очень легко отступил: «Как прикажешь, моя красавица, давай отложим». Он забрался к кому-то под бок...

Алистер: Надеюсь, это был не я!

Эвлар: И, видимо, тут же уснул. Но я уже уснуть не мог. Хмель мигом выветрился из головы, когда я вышел в ночь. На том утёсе, с которого мы накануне сбросили в провал то, что осталось от дракона, стояла Морриган. Её глаза светились, как у кошки. Мы сторожили вашу бесчувственную компанию до рассвета, бросая друг на друга пламенные взгляды, которые уже не могли восстановить разрушенный меж нами мост. Там можно было не опасаться нападения, но мы остались. Я – на дороге, а Морриган - на самом краю пропасти. Как в нашем противостоянии друг другу, оба упрямые, как рейванские мулы. Несмотря на холод, ни один из нас не попытался укрыться в шатре. Нам с избытком хватало пожара бушующей страсти, исполненной злобы, упрёков и ревности, борьбы и страдания, и, может быть, воспоминания о лучшем, которое могло случиться, если бы мы не были... теми, кто мы есть.

Алистер: О, что-то новенькое: секс на расстоянии! Эй, я шучу. Вы так и не сказали ничего?

Эвлар: Слова уже ничего не могли изменить. День успокоил нас, утомив очередным переходом, но мы с ней больше никогда не сблизились.

Алистер: Да, вспоминаю. Вскоре, как мы остановились пообедать в каком-то городке, Огрен и говорит мне: «Эй, монах! Брал бы пример с командира – подхватил девчонку и исчез, а мы тут пиво дуем почём зря!». Захотелось убедить себя, что всё-таки мужчина? Ну, после того как…

Эвлар: Ты опять об этом! Эльфийская служанка за пустяковый подарок... Бегство от глупых размышлений в ещё большую глупость. Конечно, в этом не было нужды. Тем более, я не заметил разницы эльфийки с теми женщинами... Никаких чувств. Зачем? Грязь грязью не смывают.

Алистер: С какими ещё «с теми»? А... понятно. Уже в Денериме. Ты дал мне кучу писем, свёртков, и мы несколько дней, как посыльные, носились по всему городу. Морриган рычала на всех, как драконица. Она быстро вернулась из... из «Жемчужины». Зато вы с Лелианой и Зевраном надолго запропали. Вы, верно, хорошо там «отдохнули». Тогда Лели с тобой поссорилась.

Эвлар: Нет. Мы не ссорились. Просто так вышло. Что ухмыляешься? Ты сдрейфил пойти с нами лишь потому, что тебя привело в праведную дрожь название того места, куда мы направлялись.

Алистер: И ничего не сдрейфил. Кто-то ведь должен был работать, пока вы развлекались!

Эвлар: Не сердись. Вот видишь – мы стали язвить друг друга из-за пустяков. Как будто яд в моих словах… В борделе у нас было дело. И ещё, там пиратка Изабелла обещала дать мне несколько уроков дуэльного боя. Согласись, хорошего наставника стоит поискать.

Алистер: И переспать с ним, чтобы не платить?

Эвлар: Я крепко врезал бы тому, кто ещё недавно намекнул бы, что я способен так низко пасть. Нет, это даже не война, не скверна, это Морриган... я думал именно о ней. Чтобы её ужалить, я ухватился за предложение устроить развратную оргию. Хотелось видеть протест моей женщины. Её попытку отстоять принадлежащее когда-то ей. Даже Лели согласилась на участие во всём этом ради меня, хотя её никто не заставлял. Ты прав, я плохо поступил с ней... Но Морриган ушла, презрительно фыркнув: «Не заиграйтесь». После тренировки в порту мы вчетвером заперлись в каюте Изабеллы часов, наверное, на пятьдесят. Ещё одно безумство. Ещё попытка бегства от реальности. Но знаешь, мы тогда действительно совсем забыли о войне. Нам было наплевать на всё на свете, пока не стало дурно от...

Алистер: Нет, всё, довольно! Я действительно не хочу знать подробностей. Теперь понятно, почему вы с Лелианой разошлись.

Эвлар: Мы сумели остаться хорошими друзьями. А вот с Морриган...

Алистер: Ты её не боишься?

Эвлар: В каком смысле?

Алистер: Она же ведьма. Мстительная ведьма. Пока она утихомирилась, надолго ли? Вчера она несла какой-то бред о ритуалах. И вечерами всё листает эту омерзительную книгу. Грозится, что уйдёт и тут же обещает, что это не конец. Не конец чего? «Мы ещё встретимся, ещё не время...» О чём это она бормочет? Не знаю, способна ли Морри на любовь, хочет ли вернуть твоё внимание, но однозначно она к тебе неравнодушна. Опасно быть любимым ведьмой. Ну их!

Эвлар: Нет, с ней стало спокойнее. Недавно Морриган сказала, что не знала раньше дружбы и я единственный, к кому она испытывает что-то вроде. Но мне по-прежнему тревожно вблизи неё.
Она не говорит всего. Не знаю, что задумала. Не верю её холодному спокойствию. Чего желает? И почему вообще всё это происходит в моей судьбе? Сколько поступков, о которых я сожалею, а сделанного не вернёшь. Мне грустно от этих размышлений, Алистер.

Алистер: Я не имею права тебя осуждать. Твой путь и твои убеждения так часто не совпадают. Я вижу, что это тебя мучает. Нас обоих затянуло в войну против желания. А Морриган тебя совсем сбивает с толку. Она тебя околдовала и терзает до сих пор. Ты к ней вернёшься, если позовёт?

Эвлар: Даже думать об этом не хочу. Это сраженье - не взаимность. Кто из нас побеждён? Кто победитель и чего мы добивались? Разбиты обе армии, которые должны были сойтись в одну. Пир на костях любви. Нам не положено быть вместе. Страсть - что болезнь. Чарующее наваждение. Борьба характеров или невидимая битва каждого с собой, со своей собственной природой. Мы не будем прежними, ни Морриган, ни я. Друг, что со мной случилось? Не понимаю. Оказалось, я не знал себя. За что мне это? И что будет дальше...

Алистер: /ободряюще хлопает его по плечу/ Эй, в нашей команде главный нытик – я.

Эвлар: Спасибо, Ал. Теперь ты понимаешь, что прекрасная колдунья вырвала кусок моего сердца. И слабым утешением служит догадка, что и я невольно сделал с нею то же самое.

* * * УБИЙЦА И ЛЮБОВНИК * * * 3 ЧАСТЬ * * *




Глубокая ночь. Алистер замечает движение, когда Эвлар оказывается в двух шагах.

Алистер: Дурацкие шутки! А если бы я принял тебя за врага?

Эвлар: Было бы уже поздно. Но, утешься, врага бы Гард уже почуял и дал тебе знать. /Алистер недоволен и не отвечает/. Пойди, вздремни пару часов перед рассветом, Ал. Сегодня ты нужен мне в хорошей форме.

/Алистер не реагирует, но эльф будто не замечает этого/

Эвлар: Да, постой, мне надо кое-что тебе заранее сказать.

Алистер /с грустной иронией/: Похоже, наши задушевные разговоры кончились, если ты, конечно, не о звёздах. Или желаешь просветить меня, как это твой приятель говорит: «На грязные темы»? Избавь. Я знаю, так бывает, и в городах это не редкость, но, видно, я неправильно воспитан.

Эвлар: Вообще-то речь пойдёт...

Алистер: Нет, когда сомнений не осталось, я всё равно старался этого не замечать. Но раз ты сам пришёл поговорить... Кто ты, Эвлар Махариэль? Двуличный герой нового времени – все твои помыслы, твои правильные слова разбиваются о реальность. Лучше бы ты никогда не говорил о чистых и возвышенных вещах. Я знаю одного Эвлара, а со стороны вижу другого.

Эвлар: Ты говоришь сейчас не то, что думаешь.

Алистер: Я сейчас думаю такое... Ты помнишь, всего год назад ты был особенным. Дункан тебя видел насквозь и мне сказал: «Такая чистая душа непременно прорвётся сквозь пелену скверны. Алистер, не дай ему погибнуть, он слишком много значит для этого мира». /Презрительно ухмыляется/ Лесной абориген – дитя природы! Восторженно читал нам древние вирши своего племени и всегда знал, как надо поступать. Но лишь дорвался до порочных удовольствий - перевалялся в грязи, хуже свиньи. Ну ладно, Морриган тебя пленила чарами или подсыпала тебе...

Эвлар: Это не так. Была любовь. Другая, но любовь.

Алистер: Других любовей сонмище: романы без эмоций, проститутки, грязная оргия на корабле! Ты говорил, что сожалеешь, что обожрался до смерти этим развратом, казалось, снова стал прежним, но изловчился упасть ещё ниже и больше я не вынесу притворства. За что себя кляну – остановил свой меч у горла этого мерзавца. Ты тогда решил пощадить Зеврана (о, неужели я произнёс его имя и не взорвался?), несмотря на то, что его наняли убить нас. Нет бы мне было ослушаться один раз! Я и сейчас готов его прикончить.

Эвлар /тихо/: Как страшно поступает с нами жизнь. Смерть иногда добрее. Прикончить…

Алистер: О чём ты там бормочешь? Просто я взбешён. Нет, Эв, я не забыл, кто вызволил нас из тюремной камеры, проникнув в укреплённый форт, обойдя сотню стражников.

Эвлар /несколько иронично/: С этим уже ничего не поделаешь.

Алистер: И не преминул радостно поиздеваться: «Лели, взгляни, какая прелесть – они же оба голые!» Да, чёрт возьми, те тряпочки, которые нам оставили после обыска, больше подчёркивали наготу, чем скрывали. Над этим так необходимо было потешаться? Он не подумал, что мы чувствуем и как там с нами обращались? Особенно с тобой, поскольку эльф для них – презреннее скотины. Ему ли этого не знать? Трудно, конечно, заметить синяки и следы верёвок, когда пялишься на то, где они располагаются.

Эвлар: В камере, нам было всё равно, если бы сам Архидемон открыл замок. Особенно, когда стены содрогались от криков несчастных узников. Там я старался поддержать наш дух, отвлечь, мы говорили о другом. И тогда ты не упрекал меня ни в чём, не изводился вопросами нравственности, хотя времени обсудить эту тему было достаточно.

Алистер: Старался не думать. Нет, не оправдывай Зеврана, он гнусно поступил, опошлив то, над чем нельзя насмехаться. И вообще, наверняка он вызвался пойти на это дело, чтобы обчистить карманы трупов, а не ради нас. Не ради меня, во всяком случае, поскольку знает: я иногда жалею, что не снёс ему башку, когда бы это выглядело вполне логично.
И потом, пока Лелиана помогала искать нашу одежду в куче тряпья, неразворованного стражниками, этот тип стоял без дела и любовался на тебя: «Ну, здравствуй, милый друг. Скучал по мне?» Все прекрасно поняли, зачем он это говорил. Но ты ведь... /запинается/

Эвлар: Да, Алистер?

Алистер: Эв, поклянись, что ты... ты ведь никогда не смотрел на меня ТАК?

Эвлар: Пусть это тебя не беспокоит, клянусь, что нет. Пойми, я не испытываю… дело не в мужчинах... не во всех.

Алистер: Не удивлюсь, узнав, что ты проверил эту версию в борделе. /Продолжает злиться/. Что, с другими красавчиками немножко не то?

Эвлар: У Зеврана не было причин подкалывать нас. Но я не отвечал ему. Ещё не хватало оправдываться! А ты не бери в голову. Зевран испорчен дурным обществом, поэтому и лезет со своими подковырками, где надо и не надо. Его развлекает смущать других. Что ж, он такой. А я, Алистер, в глубине души я прежний, поверь. Нас иногда несёт по жизни, будто против воли...

Алистер: Но ты, конечно, всё равно будешь защищать этого... не заморочиваясь мнением старого друга.

Эвлар: Можешь посмотреть мне в глаза одно мгновение? Алистер, я не предал бы тебя даже под пытками. И ты бы уже получил доказательства, если бы мы остались там.

Алистер: Ну, я... я тоже не предам тебя, Эвлар. Как друга. Как соратника.

Эвлар: Я это знаю. Ты, Алистер – воплощение верности. Скорее от нашей дружбы отречётся Гард /пёс скулит/. Что, Гард? Ты выбираешь короля?

Алистер: Эй, ты вообще-то говоришь со мной! /шутливо/ Закончил тем, какой я хороший.

Эвлар: Поэтому и хотел сказать тебе кое-что именно сейчас.

Алистер: Не понимаю, какое это имеет значение. Всем давно ясно, если два долбанутых парня обходятся одной палаткой, когда вторая пылится в обозе, то им уже нечего скрывать.

Эвлар: Нет, я не про Зеврана. Вернее, про него, но не то, что ты себе представил.

Алистер: Тебе лучше не знать, что я могу представить. /Оживляется/. А впрочем, расскажи-ка мне, что за скандал вчера вечером случился? Именно в тот момент, когда я на секунду отлучаюсь, в лагере вечно происходит самое интересное. Мне толком не объяснили, чуть ли не драка. Да? Лелиана беспокоилась: «Эвлар так разозлился…», а Винн была довольна: «Насмешник, наконец, получит по заслугам». Когда я подоспел, вы оба были уже... там, у себя в гнёздышке.

Эвлар /помявшись/: Это не ты заглядывал в нашу палатку?

Алистер: Не-ет! Это Огрен.

Эвлар /закрывает лицо руками и так, совсем не по-эльфийски восклицает/: Охренеть...

Алистер: Именно так он и сказал. А Стэн ему: «За всё надо платить, вдвойне за любопытство». А гном нам говорит: «Идите, что ли, спать. Убитых нет». Хм, кажется, меня тут больше всех волнуют твои грехопадения. Все так ровно относятся...

Эвлар: Думаешь?

Алистер: Морри как-то раз задела эту тему… Она вообще стала куда спокойнее, как затаившаяся кошка. Не знаешь, когда прыгнет...

Эвлар: Да, похоже...

Алистер: ...а Стэн ей: «Дела мужчины - его дела» - как отрезал. Лелиана вообще всегда и за всех рада, когда «про любовь» (Это ж надо было такое хорошее слово испортить!). Винн тебе готова всё что угодно простить. Что же до гнома – он догадался задолго до того, как у вас всё это началось... ну, на самом деле. Ещё когда Зевран принялся учить тебя приёмам антиванских убийц, Огрен так невзначай мне говорит: «А ведь добьётся своего хитрец! Нет, ты погляди: они будто танцуют!» На что я проявил полнейшую наивность: «О чём ты, Огрен? Просто тренировка». Он хохотнул: «С таким мальчишкой я бы ух как потренировался! Да что там – с любым из них». Тогда я понял и возмутился: «Ты? В этом смысле...» А он сразу стушевался: «Да что ты, Ал, я пошутил». Но мне уже запало в душу, и я стал замечать, что проклятый разбойник действительно к тебе... эээ... подкатывает. Ты сам не обращал внимания ещё до того случая с пьянкой в шатре?

Эвлар: Мне казалось, что это просто его стиль. Не придавал значения.

Алистер: И привыкал, да? Я смотрел и думал: неужели, правда? Припоминал все те намёки, что он бросал тебе и думал: как ты терпишь? Гном прав, когда этот «наставник», во время ваших упражнений, приобнимал тебя...

Эвлар: Не так!

Алистер: Именно так. Зайдёт за спину, обхватит, скользнув ладонями от плеч к запястьям: «Эв, свободней, расслабься, не напрягай так руки». Тьфу!

Эвлар: Моя хватка гораздо сильнее. Два пятифунтовых меча – всё-таки не кинжалы.

Алистер: Прекрасно понимаешь, что не в этом соль.

Эвлар: Ну... это как-то незаметно...

Алистер: Впрочем, ладно. Я не хочу вникать, когда это самое у вас произошло впервые, как любопытствовал по поводу романа с Морри.
Я просто попросил тебя сказать, что было накануне. Ты ему врезал? За что? И всё равно остался на ночь там?

Эвлар: Он доведёт кого угодно... Да, Алистер, ты прав, именно после «прогулки» по тюрьме его совсем зашкаливает. Зевран без удержу несёт что попало и, в основном, похабщину. Хотя... хотя и остроумно – этого не отнять.

Алистер: С Огреном не сравнить уж точно.

Эвлар: Стиль у них разный. Но, как гном ни грубоват, на него давно никто не обижается. Даже Винн, а ей он иногда такое выдавал! Глупо обижаться на пса, который прыгает на твою ногу.

Алистер: Ух, как ты Огрена сравнил! Хвала Создателю – гном спит и не ведает. И бедный Гард не понимает, что ты сейчас сказал. Так значит, наш ворон-убийца оскорбил твою добрую бабушку Винн?

Эвлар: Ты проницателен. Смеёшься? Да, Винн мне напоминает женщин, ответственных за нас. Воспоминание о матери, об Ашалле, которая мне её заменила, о Маретари – главе клана, перед которой трепетали и герои, но проникались её теплотой. Винн почти родная.

Алистер: Зевран всегда её бесил, но вчера его и вправду прямо-таки прорвало.

Эвлар: Она уже не раз мне жаловалась, но тут он довёл её до белого каления. Вчера, при мне нарочно, он нахамил магессе, и она вопрошающе посмотрела на меня. Конечно, я велел Зеврану извиниться. Такая сцена вышла... Он говорит: «Что, извиниться? Пожалуйста, хоть каждый день» Я ему: «Ты действительно не понимаешь, что обидел уважаемую даму?» Он не прекратил язвить: «Как я мог? Напротив! Когда ещё уважаемая дама услышит комплименты своим шикарным сиськам? О, извините снова: бюсту».
Я дёрнул его: «Прикуси свой поганый язык!»
«Даже так? – притворно возмутился он, - Мой язык ещё недавно был тебе приятен!»

Алистер: Ох, ни фига себе...

Эвлар: Да, вот так. Ему следовало врезать после этого?

Алистер: Ещё и как! Понятно, ваши... времяпровождения – не секрет, но так цинично...

Эвлар: Тотчас же маленькие белые молнии пробежали по пальцам Винн. Я дрожь почувствовал, будто магесса сейчас испепелит нас обоих. А моя ладонь, сжатая было в кулак, предательски неловко шлёпнула по щеке наглеца. Зевран сузил на меня свои тигриные глаза: «Истеричка!» Потом добавил что-то резкое по-антивански и ушёл в палатку.

Алистер: И ты...

Эвлар: Я онемел на несколько секунд, а после бросился за ним, захлопнул полог...

/Кажется, он не хочет дальше говорить, но Алистер выжидает продолжения/.

Эвлар: Я пылал от ярости. Уже за себя. Не помню, когда меня так трясло от злости в последний раз. Его доспехи были сорваны, он брошен ниц. Его же сыромятной перевязью я принялся хлестать, куда попало, я ненавидел... Но, с каждым ударом, ярость уходила...

Алистер: Всё-таки допросился, воронье племя...

Эвлар: Он не издал ни звука, только воздух втягивал сквозь стиснутые зубы. Помню, я нанёс не более шести-семи ударов, когда заметил, как он покорно вжался в подстилку и привычным жестом прикрывает голову: его били так много раз, что он усвоил тщету сопротивления, когда игра проиграна. Я ощутил и стыд, и жалость: неужели я пытаюсь переделать, сломать его? Как я стал подобен негодяям, испоганившим его детство и юность?
/некоторое время молчит, погружённый в свои чувства/
Вы все не знаете, а мне он кое-что рассказывал... не всё, конечно...

Алистер: «Тигра убивают, не за то, что он ест мясо, а за то, что он хочет съесть вашу лошадь». Кажется, это вполне подойдёт в качестве эпиграфа.

Эвлар: Я отбросил ремень и лёг рядом с Зевраном. Я повернул к себе его лицо: «Прости, я не хотел». Он горько засмеялся: «Да ты, никак, ревнуешь?» Мне хотелось закричать: «Это ты ревнуешь! Ко всем подряд! Ты наконец-то боишься потери». И ещё, что чувствовал его страданье, как своё. Но я сказал другое: «Нет, я не уподоблюсь твоим палачам. Оставайся таким, какой ты есть. Ведь ты свободен. Но только... знаешь ли, каким ты хочешь быть? Чего вообще ты хочешь?»
Ответа не последовало, кажется, Зевран ушёл в раздумья. Но я вернул его оттуда, осыпав ласками куда щедрее, чем перед тем своей немилостью.
Тогда кто-то и заглянул в палатку. В отсвете костра блеснула влага на его ресницах: разбойник выдерживал грубость и боль, но не выдержал доброты.
Прошу, друг, никому не говори об этом. Мне самому не следовало...
«Одна слеза мужчины больше чана женских слёз» - вот что подходит. Нет, я не произнёс этого вслух, всё остальное я объяснил ему без слов.

Алистер: С ума сойти от ваших... Было бы очень романтично, если бы речь не шла о мужике.

/Эвлар умолкает. Алистер пытается как-то размочить эту тоску/.

Алистер: Так он тебе потом всё-таки сказал, чего хочет? Нет, не в этом смысле! Ох, как трудно стало выразить мысль! Ну, до тебя дошло.

Эвлар: Да, сказал, но очень по-своему. В один момент… когда мы… ты прав, очень трудно говорить, чтобы откровенное не выглядело порочным.
Всё остановилось вокруг нас – и земля, и небо, и вся природа. Осталась только нега и покой. И вдруг, Зевран, в своём духе, заявил: «Эв, пока мы вместе, не ходи в «Жемчужину». И затем мы снова погрузились в пучину страсти, как камень в омут.

Алистер: Всё, меня туда не погружай. Вот так хватило.

Эвлар: Как там Стэн сказал? «За любопытство платят вдвойне?» Ты сам хотел узнать.
Но я другое понял, что Зевран... что наши отношения стали ему намного дороже, чем предполагалось вначале.

Алистер: Создатель милосердный! А ты в него действительно влюблён. Ты даже перестал беситься, при упоминании о Морриган. Получается, судьба захочет – заставит принять и такую любовь. Нет, право, лучше уж совсем никакой любви, к чёрту!

Эвлар: Может и так. Наивно рассуждать сейчас, что бы со мной происходило, если бы я не полез в склеп, не заразился скверной, не стал Стражем... Что, если бы мы с Тамленом, как и должны были на днях, сопровождали нашего хранителя в Брессилианский клан.

Алистер: Ты это... снова про Ланайю? Если бы судьба хотела, она бы вас свела. Но вас уже бы оборотни слопали. Не подумал? И вообще, для нас с тобой, видать, замётана другая миссия.

Эвлар: Нет, это я просто так. Не знаю, что тебе ответить, насчёт никакой любви. Бывает, правда, что сбываются мечты. Иной раз, ради них приходится страдать, иным даётся в дар. А иногда случаются ошибки. Или заносит, неведомо куда, как меня. Любовь ведь разная. Она повсюду и нигде. Это загадка. Видно, каждому своё.

Алистер: Каждому своё. /Гладит пса /. Гард, даже у тебя бывают свои радости. Хорошенькую сучку ты подцепил на псарне эрла, верно? Да, каждому своё и только бедняге Алу не перепадает.

Эвлар /снисходительно/: Нет, ты не излечился. Без толку мучиться недоступностью желанья – не признак воли. Что ж, попытаюсь дать тебе реальную надежду: когда ты станешь королём, то сможешь выбирать из тысяч девушек. Хоть королеву, хоть возлюбленную, хоть красотку на час.

Алистер: Ха! Верно. Какой хороший стимул, захотеть стать королём! Тысячи девушек... И как узнать, которая моя?

Эвлар: «Семь вёсен страсти» вспоминай. Тогда поймёшь.

Алистер: Состариться успею, пока вспомню! Тысячи девушек... Тысячи девушек и всем нужен король! И никому не нужен просто Алистер. Эвлар, я не хочу быть королём!

Эвлар: Твоё решение будет только твоим. Я обещаю – никаких советов. /Переходя на шутливый тон/. Иначе ты меня потом запилишь насмерть, что бы я ни посоветовал.

Алистер: Знаешь, приму я твоё предложение – пойду, посплю. А ты, коль хочешь продлить себе ещё один паршивый день - валяй.

Эвлар: Ещё минуту. Наконец послушай, что я хотел тебе доверить в самом начале. День предстоит особенно паршивый, как ты выразился.

Алистер: Ох, будет ещё интереснее? Я весь внимание.

Эвлар: Меня тревожит кое-что, подслушанное в форте. Когда мы убегали, я опередил вас и услышал: за дверью капитану кто-то докладывал, что Талисена с бандой негодяев видели в предместьях Денерима. Зевран пока не знает, полагаю, но это значит…

Алистер: Теперь сначала: он-то какое отношение имеет к некоему… как его?

Эвлар: Это антиванский ворон. Я уже слышал это имя от Зеврана. Они с ним были… вроде как друзья, если разбойники знают, что такое дружба. Вот, собственно, нам это и предстоит выяснить.

Алистер: Им давно заплачено за наши головы. Но они могут искать и Зеврана. Зачем? Чтобы отомстить? Или вернуть... Эвлар, ты не сказал ему? А если он на самом деле с ними?

Эвлар: Я именно об этом. Днём нам предстоят дела в окраинных кварталах, некоторые люди в городе об этом знают, и я не очень удивлюсь, если нас ждут в каком-нибудь тихом закоулке.

Алистер: Ты всё-таки ему не доверяешь до конца?

Эвлар: Он – ворон. Это как клеймо, только в душе. Семнадцать лет среди хладнокровных убийц – бесследно не сотрёшь. Поэтому я и не хотел после побега из тюрьмы сближаться с ним, пока не выясню всё до конца. Но, видишь, как получилось… теперь мне ещё труднее.

Алистер: Я буду начеку, Эвлар. Я глаз не спущу с Зеврана, пусть думает, что хочет. И лучше, я пойду последним, чтобы на тебя не смогли напасть со спины.

Эвлар: Лучше гляди по сторонам. Скорее всего, Гард подаст нам знак, что кто-то затаился – он это чует, и мы не будем захвачены врасплох. Зеврана я попрошу пройти вперёд, разведать. Хочу его всё время видеть, чтобы точно знать, должен я защищать его или… убить. Если Зевран возьмётся за кинжалы на нашей стороне, я вознесу хвалу богам! А предпочтёт остаться в стороне – прощу его и вновь приму, если захочет, ведь рвать со своим прошлым тяжело. Но если он предаст… Сосредоточься на других разбойниках и отвлеки их. Магессе Винн я прикажу поддерживать тебя. Мне нужно будет лишь мгновенье…

Алистер: Уверен?

Эвлар: Кровью сердца своего я отравлю сегодня лезвия мечей. И если бывший друг поднимет на меня оружие… Как горько думать!

Алистер: Ты не веришь в это. Но, по крайней мере, ты не сошёл с ума настолько, чтобы это исключать. Эвлар, ты – лучший командир на свете. Всё, как всегда. Мы справимся. Не первая опасность. Мне уже не терпится, чтобы наступило завтра и мы перестали терзаться сомнениями. Как бы ободрить тебя? Да, вот: мне тоже хочется избавиться от мысли, что зря мы пощадили…

Эвлар: Раскаиваться в подозрениях мне будет куда легче, нежели узнать, что они были не напрасны.

Алистер: Но если всё-таки Зевран окажется врагом? Ты… ты сможешь?

Эвлар: Да. Не забывай, он успел обучить меня не только искусству любовника.


Довольно-таки хулиганская зарисовка о том, как Огрен стал свидетелем встречи после победы.




* * * ДУРНЫЕ МЫСЛИ * * * 4 ЧАСТЬ * * *






Свет пробивается сквозь редеющий дым пожаров, терзавших город минувшей ночью. Главный бой последних четырёх веков окончен.
Хозяйственный двор поместья эрла. Пусто. В дальнем конце двора знакомая крытая повозка без упряжки. На земле разложены свёрнутые палатки, рюкзаки, ещё какие-то предметы. Гном Огрен неподалёку от ворот возится с оружием. Появляется Алистер.

Алистер: Как жив, боец? Все целы?

Огрен: Поверить не могу! Никто из нас даже не ранен. Я не рассчитывал сейчас сидеть и думать, что делать дальше с этой подлой жизнью.

Алистер: Невероятно – война окончена! Я счастлив. И тоже не знаю теперь, что с этим делать. А ты, гляжу, успел набраться... Где Эвлар? Он, вроде бы, сюда пошёл.

/Гном указывает на повозку, но тотчас останавливает Алистера от порыва пойти туда/.

Огрен: Не ходи, Ал. Командир там… не один. /Алистер тормозит/. Ну что, не понял? Вместе они там. Хм-хм. С Зевраном.

Алистер: Гнев Создателя! Они, что, места лучше не нашли? И времени… Хотел поговорить…

Огрен: Мы тут с кладью разбирались, фургон надо освобождать. Пока хозяева быков своих поймают, если живы те быки. Да что-то и самих торговцев не видать.
А парень, кстати, классно дрался там, у городских ворот. Если он так же ловко умеет... /Запинается и меняет тон/. Ну вот, геройство кончилось – мы тут манатки разбираем.

Алистер: Ты сейчас о ком?

Огрен: Конечно о Зевране. Стэн-то ушёл, как победу протрубили. Парой слов перекинулся с командиром: вроде как долг миру уплачен. Вот… а Зевран… говорю же, вещи тут остались. Мы только делом занялись (не очень-то, признаться, застанешь его за работой – та ещё комедия). И тут подходит наш Эвлар. Верней, вон там в воротах появился и встал. Я сам было хотел потолковать, как быть с этой победой дальше: где отмечаем, кто куда потом пойдёт. Но эти двое, будто их заклятьем оглушило, остановились и… не знаю, как это назвать, но между ними, как бы воздух раскалился, и что-то очень сильное происходило.

Алистер: Будто не знаешь, что.

Огрен: Дружище, брось ты злиться на Эвлара. Да и на этого разбойника. (Эх, как он гарлоков рубил вчера! Всю на них досаду выместил за то, что Эв не взял его с собой). В конце концов – это любовь. Кирка на алмазы, цветок-молоток! Кому я объясняю!

Алистер: Не такой уж я тупица. И всё равно, я не могу понять такого…

Огрен: А ты думаешь, они сами могут?

/Молчание затягивается, а проклятая повозка стоит себе во дворе и отвлекает любую нормальную мысль/.

Алистер: Морриган исчезла.

Огрен: Она и Эв? Какую-то ведьмовскую оргию устроили у неё в комнате накануне битвы. Насколько это правда?

Алистер: Настолько, что мы с Эвларом оба пережили бой. Один из Серых Стражей должен был погибнуть, уничтожая Архидемона. Но тайный ритуал - это уже ни для кого не тайна, защитил нас. Не знаю, как распространяются такие слухи, но гораздо быстрее, чем если бы их огласили на площадях.

Огрен: Да. Все уж знают. Так может в этом дело? Ну, конечно! Зевран и Эв глядели друг на друга и, стукни меня чем-нибудь тяжёлым, если они могли ровно дышать. Перед битвой они вели себя спокойно. Правильно, чего зря нервы дёргать? А тут... не думали, что ещё свидятся.
Потом Эвлар стал приближаться, как будто заставляя себя делать каждый шаг; и, веришь ли, он опустился на колени, уже земли коснулся. Если бы Зев его не удержал… Эвлар сказал: «Я – трус», а тот ему: «Ты жив!» И обнял его крепче родной бабушки. Ну и представление, скажу я тебе!

Алистер: Придумал тоже – трус! Тот, кто самому Архидемону всадил клинок меж глаз, останется в истории героем. Он заслужил. Ведь он не знал, сработает ли...

Огрен: Колдовство, которым его оградила ведьма?

Алистер: Не только его. Меня тоже. Кто знает, пошёл бы он на сделку только ради себя?

Огрен: Ну, баба-то она красивая. Чего терять? Тем более, вроде бы, первая любовь?

Алистер: Какой-то бред. Любовь, опять любовь и снова ненормальная. Что с ним? Мы столько пережили вместе… А тут, понимаешь – друг пришёл поговорить не вовремя!

Огрен: Да… именно когда они и сами «пошли поговорить». В фургон. И я вот, понимаешь ли, теперь не могу рюкзак собрать, поскольку половина моего барахла ещё там.

Алистер: Вот, гадство! Придётся ждать, когда вернётся кто-то из торговцев и станет запрягать быков. Или пока они… наразвлекаются. Я что, должен стоять тут, подозревая, что там происходит, и делать вид, что всё как надо?

Огрен: Угу, представишь эдак, чем там твой друг может быть занят со своим любовником, и башню сносит.

Алистер: А тебе нет? Вот, право, жеребец! Ты так легко относишься к вещам весьма неоднозначным. А может, даже одобряешь? Догадываюсь: среди гномов полно бисексуалов.

Огрен: Не то чтобы... Девчонки больше балуют. И что в этом такого? Чем это отличается от связи между мужиком и бабой, если те не собираются вместе растить детей?

Алистер: Так может ты и сам... это... когда-нибудь?

Огрен: Я? Не... я сам не это. Хотя, оно ж бывает. Подумывал, признаться, тоже иногда. Стал бы разве так уж противиться, если бы один из этих славных пареньков...

Алистер: Огрен! Надеюсь, ты сейчас только о своих фантазиях?

Огрен: А? Ну да. Конечно о фантазиях. Ну, сам суди, эльфы – они ж такие стройненькие, нежные, как девушки. Не грех потискать. Ещё и, говорят, у них на теле нет волос. Действительно?

Алистер: Кхм...

Огрен: Видно, так и есть. Ведь борода-то у них вовсе не растёт.

Алистер: Вообще-то я ценю в друзьях совсем не это.

Огрен: Оно конечно. Только мог бы и заметить невзначай. Ты ж с командиром в одной камере сидел. Небось, и спали на одном тюремном тюфяке. Эй, сознавайся, грелись друг о друга? Я помню, как Зевран бесился, когда вас вызволил оттуда.

Алистер /гневно/: Не думаешь ли ты, что мы...

Огрен: Я – нет. А вот Зевран именно это и подумал. Прямо-таки пар из ушей валил. Что с него взять? Подранок с извращёнными познаниями мира. У него детства не было, всё лучшее в нём подавляли силой. Поэтому он ничего другого и не мог вообразить.

Алистер: Мы тоже тут не в меру разболтались... А ты вообще сияешь, обсуждая их дела. Особенно неравнодушен к судьбе Ворона. Усынови его ещё. Прямо романтика сплошная – плюнуть некуда.

Огрен: Потому что с Эвларом он понял, что не всё добро на свете – сказки. Знаешь, Ал, бросай ты кипятиться. Ты лучше другу пожелай побольше радостей. Я лично рад за эту парочку. До старости им не дожить, семьи ни у кого из них не будет. Пускай хоть наиграются в этой несладкой жизни.

Алистер: Просто когда друг... Мне неприятно думать, что он такой.

Огрен: А он и не такой. Он из породы самых честных и отважных ребят, каких мне доводилось встретить. Может быть, ты сочтёшь меня, хм-хм, романтиком, но всё, к чему Эв прикасается, становится как будто… чище. А грязь к его душе не липнет – это дар какой-то. Гордился бы таким товарищем. Плевать, с кем там он спит. Нам всем судьба иной раз выкладывает фишки, которые не просто разыграть. Ты сам-то знаешь, что тебе там дальше уготовано?

Алистер: Никто не знает. Слушай, Огрен, это я – больной или у всех так? Я понимаю, влезешь не в своё дело – только хуже будет. Но эта чёртова повозка... У меня не получается не думать. Уйду. И что? Буду до самого приёма в комнате сидеть, а мысли те же. Пойти напиться?

Огрен: Успеешь. Я привычный, а ты ну как на людях опозоришься? Тебя теперь тут каждый знает, так что хоть потерпи до праздника.

Алистер: Нет, правда, всех такие мысли посещают? Всякая гнусь?

Огрен: Тут, понимаешь, область интересная. Попробуй не полюбопытствовать – весь изведёшься.

Алистер: В тот вечер, после нашего с Эвларом возвращенья из тюрьмы, ты извёлся настолько, что рискнул подсмотреть, как там, в той палатке...

Огрен: Когда Эвлар с Зевом повздорили? Подумаешь, я может беспокоился! Зев долго нарывался, пока его не отлупили. Ну, мало ли, что там могло произойти, когда шум стих... Я заглянул в палатку как раз, когда они... мирились. Да не красней ты, как девчонка! Успел чуток заметить, что целовались-миловались – ух как! А вот что дальше было – сам всю ночь потом придумывал. В общем, хочу сказать, что ты – не псих. Всех эти истории заводят. И мне до жути интересно. Пожалуй, если б ты сейчас не появился, я бы набрался наглости, подкрался к их убежищу и потихоньку глянул в дырочку.

/Подходят Винн и Лелиана/.

Винн: На что бы ты глянул, Огрен?

Огрен /передразнивая её/: Ах, Огрен, я так рада лицезреть тебя в живых!

Винн: Конечно, рада. Так о чём вы говорили?

Алистер /нервно иронизируя/: Так, любопытно, в насколько экзотической позе ведётся задушевная беседа вон в той повозке. Собственно, между мальчиками... Вот их и ждём.

Винн: Алистер! Ты сказал именно то, что я услышала? Вернее, это точно ты сказал?

Алистер: Извините, дамы. Я сам не понимаю, что несу, меня достала ситуация. Столько всего произошло... пришёл поговорить с товарищем, а тут... Лели, а может ты их позовёшь? А то прождём, как идиоты, до обеда.

Винн: Почему она?

Огрен: Верно, Ал. Ей, вроде бы, приличнее. Спала ж с обоими, небось.

Винн: Разве и с Зевраном?

Огрен: Красавица моя, а как же оргия на корабле, вошедшая в легенду? Ты полагаешь, она там под дверью поджидала? Нет, Лели, я не против этих развлечений. Не удивлюсь, если ты под шумок всё перепробовала: и с этой женщиной, и вместе и по очереди...

Алистер: Огрен, твоя простота зашкаливает!

Огрен: Разве? Кто виноват, что моё любопытство распалили именно сейчас? Вот мы тут с Алистером спорили, Эв и Зевран уже тогда...

Алистер: Я никогда не говорил с тобой об этом!

Огрен: Ну, значит, это Стэн был.

Лелиана: Ты сочинял про нас истории, а Стэн пыхтел?

Огрен: Это значит, не расскажешь?

Лелиана: Я же просила не напоминать об этом случае! Хотела бы его забыть. Это лишь была моя попытка удержать Эвлара. Как глупо. Для чего? Между нами так любви и не возникло, просто хотелось... Кажется, я сама его толкнула в объятия Зеврана своей никчёмной ревностью.

Алистер: Нет, это Морриган. Всё из-за ведьмы. С неё и началась в судьбе моего друга вся эта чепуха любовная. Все эти... грешные дела. Даже противно думать, что её гадким заклинаниям один из Серых Стражей обязан жизнью. /Небольшая пауза/.
Лели, ты не ответишь Огрену?

Лелиана: Ладно. Немного охлажу твой гномий пыл. И твой. Нет, не тогда. Они совсем немного позволили себе на корабле, но что-то между ними уже началось, и, полагаю, вскоре... попытка поразвлечься переросла в любовь. Не фыркай, Ал, я не про то, что «кто-то с кем-то»… это гораздо выше. Вы, парни, будете смеяться, но я подумала про ту эльфийскую поэму «Семь вёсен страсти». Вы ржали, помнится, когда Эвлар читал нам эти вирши, но всё там только кажется наивным. Надо отдать Зеврану должное: он проявил столько терпения, охотясь на Эвлара, что вряд ли кто сумел бы отвертеться. Не знал, бедняжка, что сам станет дичью. Он крепко влип.

Огрен: А командир не влип? Я тут такое видел...

Алистер /решительно/: Не надо.

Огрен: А что? Всё равно ж стоим, как дураки, пока эти не выйдут из повозки. Ну, хорошо, давай про что-нибудь другое.
Лели, мне бы ещё разок спросить хотелось про то ваше... баловство.

Винн: Куда я попала? И выпить не нальют под такие-то разговоры!

Лелиана: Ну ладно, спрашивай в последний раз.

Огрен: Слыхал я, что Антиванские Вороны, частенько делают себе татуировки на... /пытается жестами как-нибудь попристойнее изобразить, что он имеет в виду/.

Винн: По-моему, это совсем не твоё дело, Огрен! Во всяком случае, не трогай больше Лелиану. Зеврана и спроси.

Огрен: Так спрашивал однажды! Но ты же его знаешь. Он захихикал: «Тебе ответить или показать?» Ну, я его послал...

/Под эту тираду Лелиана кивает Огрену, с многозначительной гримаской. Её позабавило воспоминание/.

Огрен: И как? Красиво?

Лелиана: Пойди да посмотри. На них обоих сейчас ничего, кроме татуировок, нет.

Огрен: Самой интересной-то и не разглядеть. Должно быть она где-то слишком глубоко...

Алистер: Ты невозможен! Не смей так говорить!

Огрен: Всё натурально и естественно. Хотя я так не и разведал, кто из них кого седлает чаще, но на месте Зева, нынче сполна бы взял реванш пусть и за вынужденную измену.

Винн: Огрен, или ты, наконец, заткнёшься, или я...

Огрен: Давай-ка, затыкайся лучше ты. Нет, знаешь ли, подмять Героя Ферелдена в день торжества - куда уж круче!

Алистер: Правда, Лелиана, не окликнешь их? А то я начну громко свистеть, будто зову собаку.

Лелиана /явно не хочет туда/: Алистер, а, кстати, куда делась собака?

Алистер: На кухне.

Огрен /машет в сторону повозки/: Нет, Гард тоже там. Опередил тебя, отыскивая Эва.

Алистер: Что? И Гард в повозке? Они совсем сдурели! Разве можно безответному созданию показывать такие вещи?

Винн: Вы все окончательно с ума тут посходили что ли? Дайте-ка я сама потороплю ребят.

/Волшебница, осенив себя блистающей аурой, подходит к повозке, стучит по бортику, затем решительно отдёргивает полог/.

Винн: Там вся команда собралась. Эвлар, пойдём, поторопись, ведь это наш прощальный день.

/Явно успокоенная, Винн возвращается к спутникам. К ней тотчас же присоединяются Эвлар, Зевран и собака, которая, обгоняя всех, несётся к Алистеру/.

Огрен /разочарованно/: Вот облом! Они вполне одетые.

/Алистер и Лелиана облегчённо вздыхают/.

Эвлар /взглянув на башенные часы/: Мы так долго проговорили?

Алистер: Вы там... говорили?

Зевран /мигом соображает и подкалывает/: Речь – основной способ общения между разумными существами. Ты не знал? /Указывая на пса, который, виляя хвостом Алистеру, тут же получает свою порцию почёсывания за ушком/. Нет, он не знал.

Эвлар /слегка подыгрывая Зеврану/: С собакой полный контакт с самого начала. Он в детстве дни и ночи проводил на псарне. /Алистеру/. Ал, ты не захотел принять корону, но ты получишь кое-что получше. Пёс твой.

Алистер: Правда? Гард, ты останешься со мной. Ты так же рад, как я? Эв, ты не представляешь, что это значит для меня... А ты? Уходишь?

Лелиана: Эвлар, ты вернёшься в свой клан?

Эвлар /качает головой/: Разве что после и уже не навсегда. Пока останусь в Денериме. Надо решить, на что я ещё годен.

Алистер: Тогда поможешь мне и Серым Стражам.

Эвлар: Тебе – всегда. А ордену... Ал, может быть, мы всё же посвятим когда-то свою смерть их праведному делу. Но жизнь свою я посвящу свободе.

Алистер /с трудом заставляет себя произнести/: Зевран?

Зевран: Как, я успел наскучить вашей дивной парочке? Придётся потерпеть. Я тоже не определился, как быть дальше. Так много изменилось. Надеюсь, Эвлар потом, как соберётся, попутешествует со мной по белу свету. /Глаз не сводя с любовника/. Научит жить в лесу... немножко. Да? Мы непременно что-нибудь придумаем.

Винн: Тебе не поздно начинать новую жизнь?

Зевран: Поверь, я уже научился у Эвлара куда большему, чем он у меня. Забавно, правда?

Лелиана: А я отправлюсь с Огреном до Каленхада. Хочу опять в великолепный Орзаммар. Церковь там уже есть. Порождения тьмы на Глубинных Тропах ещё не перевелись. И у меня тысяча планов.

Огрен: Отлично! Вот и потолкуем по дороге. Будет о чём...

Винн: Не знаю, возвращаться в башню магов или остаться при дворе. Но, что бы ни решила, я буду рада встретить вновь любого из соратников... друзей. Наверное, я была строга, но я вас всех люблю.

Огрен: Вот и сказала бы раньше, когда мне это было интересно. А тут – уже скоро полдень и нас ждут во дворце. Надо ещё успеть хоть высморкаться, не говоря о том, чтобы надеть чего-нибудь приличное, или хотя бы не испачканное кровью.

Эвлар: Тогда чего мы ждём? Над ходом торжества у нас нет никакой власти, мы просто пленники своей славы сегодня. Но вечером давайте соберёмся на прощальный ужин в гостинице... Зевран, как ты сказал, называется та, уцелевшая при въезде в город?

Зевран: «Красный дракон». Хороший стол и дорогие номера. Ну, денежки-то у нас нынче водятся. Давно я не спал на шёлковых простынях! А ты, мой милый, никогда?

Понравилось,хоть сперва и непонятно.