Росська (м.м)Хоук. День первый.

— Мама, это Андерс. Андерс, это мама. Мама, Андерс будет жить у нас.
Леандра Хоук, в девичестве Амелл, несколько растерялась. Нет, маг, стоявший в холле — молодой человек с добрыми карими глазами, небольшой сумкой и посохом за спиной — не вызывал у нее неприязни или недоумения. Она знала, что это один из друзей ее сына, к тому же, не самый эксцентричный. Кажется, он целитель, бескорыстно помогает ферелденским беженцам, что заслуживает глубокого уважения. С Андерсом все было в порядке, но, тем не менее, что-то заставило ее насторожиться.
— Всегда к вашим услугам, леди Хоук! — маг вежливо поклонился.
— Очень рада вас видеть, — промолвила Леандра. — Надеюсь, вам у нас понравится. А сейчас извините, мне нужно распорядиться насчет обеда.
Госпожа Хоук уже направилась к двери, когда ее ушей достиг звук, очень похожий на поцелуй. Но, разумеется, ей почудилось; к тому же, аппарат Сэндала издавал и не такие звуки. Однажды они проснулись посреди ночи от жуткого воя, перешедшего в хрюканье. Погруженный в изобретательскую деятельность, Сэндал порой не замечал, который час. И все же на душе было неспокойно. Леандра обернулась: сын и его друг так и стояли в холле, невинно разглядывая щит с гербом на стене.
— Росса, проводи Андерса в малую комнату для гостей, а потом я бы хотела с тобой поговорить, — сказала госпожа Хоук. Сын кивнул угрюмо, маг — учтиво, и все разошлись по своим делам. На кухне Леандра отдала приказания поварихе, вполуха слушая ее болтовню и невпопад отвечая на вопросы. Госпожа Хоук была проницательной женщиной, но некоторые вещи доходили до нее не сразу. «Он будет жить у нас» — как это понимать? Ведь это не то же самое, что «он поживет у нас немного» или «ты не будешь против гостя?» Пусть Росса и купил этот дом на честно добытые деньги, она, Леандра Хоук, тоже была здесь хозяйкой. Он мог хотя бы заранее сообщить ей, что…
— В чем дело? — сын зашел на кухню и прислонился к очагу, по привычке сложив руки на груди. И без того неслабый с виду, в этой позе Хоук-старший выглядел и вовсе угрожающе. Леандра дождалась, пока повариха уйдет в кладовку; по правде говоря, ей нужно было набраться смелости.
— Твой товарищ хорошо устроился? — начала она издалека. — Если бы ты предупредил, мы бы успели приготовить комнату получше…
— Он не в гостевой. Андерс в моей спальне, он будет жить там. Глаза Леандры округлились.
— П-прости, я не совсем поняла…
— Мы с Андерсом любим друг друга, — так же резко продолжал Росса. — Я предложил ему жить со мной. Он очень рад. Надеюсь, ты не против.
Последняя фраза прозвучала не как вопрос, и даже не как утверждение. Госпожа Хоук слегка побледнела.
— Мне необходимо время, чтобы… о-о-о… — все партии, задуманные ею для сына, рушились как карточные домики. Младшая из девочек Рейнхардт, племянница дю Лансе, дочка лучшей подруги, которую Леандра приглашала погостить в Киркволле…
— Это мое решение. Тебе придется с ним считаться, — казалось, он вот-вот стукнет по столу кулаком. Госпоже Хоук понадобилась вся ее выдержка, чтобы не заплакать. Карвер погиб, Бетани в Круге, старший сын связался с магом-отступником — что же станет с их родом?!
— Не хочу с тобой спорить, — глотая слезы, произнесла Леандра; Росса набычился так, что было ясно — спорить с ним бесполезно.
— Ты прекрасно обходишься без моего мнения. Скажу только, что раз вы… живете вместе, Андерс должен взять на себя часть забот в этом доме. — Пленительный образ младшей Рейнхардт, окруженной детишками, таял как предрассветный туман.
— Какие заботы? — недоверчиво буркнул сын.
— Обычные для людей, состоящих в браке или подобных близких отношениях. — В ее голосе проступила язвительность, Росса нахмурился. — Гардероб, еда, уборка, корреспонденция. У слуг хватает работы; надеюсь, вы справитесь своими силами. Твои рубашки, так и быть, я буду штопать сама.
— Ты это серьезно, мама?
Госпожа Хоук почувствовала, что битва еще не проиграна. На самом деле, все только начиналось.
— Совершенно серьезно. Ты уже взрослый, Росса, а в мирной жизни есть много важных мелочей, — Леандра строго взглянула на сына и ушла к себе.
Поднявшись в спальню в довольно мрачном настроении, Росса вмиг забыл о только что выслушанных нотациях. Андерс лежал на постели, раскинув руки, и блаженно пялился в балдахин над головой.
— Все-таки, какая у тебя кровать! Андрасте милостивая — она же размером с мою каморку в клинике! А как тут светло! Знаешь, в Клоаке мне больше всего не хватает свежего воздуха и солнечного…
Был только один действенный способ заставить Андерса замолчать, и Хоук не преминул им воспользоваться. Порывисто обняв любовника, он вжался бедрами в его бедра и утянул мага в продолжительный поцелуй. Тот тихо застонал; кровь вскипела у Россы в жилах, пальцы правой руки запутались в многочисленных андерсовых застежках, пальцы левой зарылись ему в волосы.
— Подожди, — прерывисто шептал Андерс, не стараясь, однако, увернуться от ласк, — сейчас ведь… день! Если кто-нибудь зайдет…
— Я его убью, — нежно прорычал Росса, стаскивая с мага сапоги.
— Нет, так нельзя — тут же твоя мама, и Сэндал, и… слышишь, кто-то пришел!
Действительно, внизу хлопнула дверь, и раздался собачий лай. Хоук скрипнул зубами: Мубарик уже вернулись с прогулки, и пес сразу почуял, что хозяин дома. Росса слез с кровати, морщась от легкой боли в паху; Андерс, бормоча неуместные извинения, поспешно приводил в порядок одежду.
— Прости, пожалуйста, но нам нужно быть осторожнее. Знаешь, как неловко делается людям, когда они случайно натыкаются на…
— Ладно, потерплю, — Росса дождался, пока Андерс застегнет все свои крючки, и снова сгреб его в охапку. — Только имей в виду, я тебя хочу просто зверски.
— Я тоже, — прошептал маг и покраснел, отчего Хоук был готов забыть обо всем на свете. Но Мубарик уже царапался и гавкал под дверью — пора было выходить. На пороге Россе пришлось принять в объятия псину: Мубарик , как всегда, был в бешеном восторге, и обслюнявил ему все лицо. Однако при виде Андерса пес ощетинился, оскалился и зарычал.
— Похоже, я ему не нравлюсь, — вздохнул маг.
— Ерунда. Слушай сюда, Мубарик — это друг, — Росса положил руку Андерсу на плечо. — Хотя он больше любит кошек, чем собак, ты должен его слушаться, понял?
Пес широко зевнул, показывая всю мощь бойцовской глотки. Внизу, напевая, возился Боудан — вот у кого в этом доме было неизменно хорошее настроение.
— Добрый день, сэр Хоук! Вот уж славный денечек, правда? — разулыбался гном. — А, и господин Андерс здесь! Вот уж хорошо, так хорошо — еще и дядя ваш в гости пожалует, так будет совсем замечательно.
— Дядя? — вскинул бровь Росса.
— Ваш дядюшка Гэмлен, сэр, госпожа его пригласила отужинать. Я как накормлю нашего сорванца, так сразу схожу и отнесу записку. Пойдем-ка, песик, пойдем, — и Мубарик потрусил на кухню вслед за гномом.
— Дядя, значит, — задумчиво повторил Росса; его брови опасно сдвинулись на переносице, на скулах заходили желваки. Андерс потупился и кашлянул.
— Пожалуй, сегодня мне лучше вернуться в клинику…
— И не думай, — перебил его Хоук. — Мама этого и добивается — чтобы ты ушел и не возвращался. Придется принять бой с дядюшкой. Ты только не переживай, все будет в порядке.
Но не переживать Андерс не мог. Вторгаться вот так в чужой дом, пусть и с разрешения хозяина, было не просто некрасиво, а совершенно непорядочно — особенно по отношению к госпоже Хоук. Леандра нравилась магу, хотя он видел ее только два или три раза: на новоселье и позже, когда заходил передать Россе лекарства. Госпожа Хоук была очень милой женщиной, и Андерсу меньше всего хотелось ее расстраивать. А она именно что была расстроена: Андерс чувствовал это даже сквозь стены и двери. Вдобавок Справедливость, раздосадованный его слабостью перед собственным телом и душой, только подливал масла в огонь. В результате до вечера Андерс просидел в комнате, так и не разобрав сумку и мучаясь диким приступом вины.
— Ты отвлекаешь меня. Справедливости это не нравится, — горестно заметил он, когда Росса пришел переодеться к ужину. Хоук ничего не ответил; он швырнул одежду на кровать и, полунагой, подошел к камину.
— Справедливость настаивает, чтобы я бросил тебя, — с дрожью в голосе добавил Андерс. — Он гложет меня упреками. Я должен помогать людям, бороться за свободу магов, а вместо этого… — Росса повернулся, и у Андерса перехватило дыхание от одного вида любимого. — Ох, Хоук…
— Скоро я пошлю твоего духа в сад, — хрипло ответил Росса; он шагнул к постели и наклонился к магу, давая обнять себя, забраться пальцами за пояс домашних штанов.
— А пока нас ждет армия в лице госпожи Хоук и ее брата. Ты готов?
— Что еще остается? — улыбнулся Андерс. — Хотя, как по мне, лучше бы дракон.

За столом царило напряжение — такое тягостное, словно их всех держали под прицелом. Леандра тихо вздыхала, дядя Гэмлен, немного похожий на крысу, даже не притронулся к вину. Росса, напротив, прикончил четвертый бокал орлейского: всеобщее молчание действовало ему на нервы. Рядом Андерс изучал узор на сервизе.
— Скажи, Гэмлен, как ты поживаешь? — наконец вымолвила госпожа Хоук. — Увы, ты так редко бываешь у нас, что мы почти не знаем…
— Сдается мне, теперь дядя станет бывать у нас еще реже, — хмыкнул в бокал Росса. Гэмлен позеленел от злости.
— Ты прав! Мне противно дышать одним воздухом с этим отступником! Если бы Леандра не рассказала мне, я бы ни за что не поверил, но теперь сам вижу, до чего ты докатился!
— Гэмлен, прошу тебя, успокойся, — госпожа Хоук погладила брата по руке, но тот дернулся, как от удара магическим током.
— Нет, мама, пусть говорит, — и Росса долил себе вина. — Интересно, на сколько хватит его смелости… или глупости — а, дядюшка?
— Ты, грязный развратник! Подумай о матери, о сестре! — взбеленился тот. — Распутник, мужеложец, поборник одержимых магов! — глаза Андерса сверкнули синим, и Гэмлен подскочил на стуле. — Вот, вот, ты это видел? Да он сейчас все тут взорвет! Ноги моей больше не будет в этом доме! — дядя бросил салфетку и буквально вылетел из столовой.
Леандра отодвинула прибор и укоризненно посмотрела на сына. Выпивши, Росса становился практически неуправляемым — благо, он понимал это и обычно не злоупотреблял вином. Однако сегодня все получилось скверно… Не то, чтобы госпожа Хоук одобряла поведение брата — выражения, которые употреблял Гэмлен, были просто отвратительны — но Росса откровенно провоцировал и его, и даже собственную мать. Вздохнув, Леандра покосилась на Андерса; хотя бы этот маг умеет себя вести и, кстати, совсем не пьет.
— Мне очень жаль, что наш первый общий ужин закончился вот так, — с горечью произнесла она. — Прошу прощения, господин Андерс.
— Что вы, это я во всем… — начал было маг, но Хоук перебил его:
— Нечего было звать дядюшку, мама, да еще за моей спиной. Знаю, знаю, ты хочешь ему добра, только быстро забываешь его проделки. Да он бы продал нас с Бетани в вечное рабство, дали бы хорошие деньги!..
— Ты несправедлив! — воскликнула Леандра. Андерс встрепенулся и поднял глаза от тарелки.
— Хватит, ты перегибаешь палку, — тихо сказал он; Хоук опустил занесенный над столом кулак и что-то проворчал себе под нос. — Пойдем, тебе лучше лечь спать.
— Сам дойду, — буркнул Росса, но будто вспомнив, кто перед ним, широко улыбнулся. — Верно, пора и на боковую. Доброй ночи, матушка, — он через стол поклонился ей и, слегка опираясь на андерсово плечо, побрел к лестнице. В холле Мубарик поднялся с подстилки и вильнул хвостом-обрубком. Но, почуяв запах спиртного, заурчал и улегся обратно — он, как и все псы, терпеть не мог пьяных хозяев. В спальне Андерс сгрузил любимого на постель и застыл перед ним в некотором замешательстве. Хоук сонно замычал и потянул к себе подушку — пуховую, с вышитым гербом. Было очевидно, что в ближайшее время он мало на что способен. Стараясь не потревожить, Андерс аккуратно стянул с него обувь и носки, а потом, изловчившись, снял и жилет. Росса улыбнулся и завозил руками; Андерс укрыл его одеялом. Сам он разделся практически бесшумно, невзирая на множество металлических застежек, и лег с другой стороны кровати. К двум часам ночи Хоук, конечно, очухался. Натыкаясь на обувь, носки и жилет, почему-то валявшиеся на полу, он сходил выпить воды, зажег пару свечей и подкинул дров в камин. Андерс мирно спал, повернувшись к нему спиной; Росса забрался обратно под одеяло и ласково прижался к магу.
— Больной? Я сейчас… — пробормотал тот.
— Ты разбросал мои вещи, — шепнул на ухо Росса. — Как тебе не стыдно? — и он полез руками Андерсу под рубаху.
— Э-э-э… Хоук, это ты? Я у тебя дома? — со сна Андерс был несколько дезориентирован, и от этого еще более мил.
— Ну конечно, я у тебя дома — тут так уютно и тепло, не то что в…
— Закрой рот, пожалуйста, — Росса уже освободил его от рубахи и теперь принялся за штаны, попутно целуя и щекоча языком выгнувшееся тело мага. Андерс закрыл рот и глухо застонал. Все-таки заниматься любовью на широкой кровати и чистых простынях было совсем не то, что поспешно обжиматься за ширмой в углу клиники. Им сразу стало жарко, и одеяло было спихнуто на пол; там же вскоре оказалась и гербовая подушка, которой Андерс шутки ради заехал Россе по голове. Правда, при этом из подушки полетели пух и перья, которые никак не хотели оседать и поднимались облачками при малейшем движении воздуха. Но любовники не обращали на это внимания; стремление насытиться друг другом только сильнее распаляло жажду, не имевшую, в кои-то веки, никакого отношения к справедливости.
Не могли они знать и того, что госпожа Хоук, иногда страдавшая бессонницей, стояла в холле с подсвечником в руке. Ей понадобился мятный настой, а Леандра была слишком вежлива, чтобы будить ради этого служанку. Разумеется, по дороге на кухню она не могла не услышать, какой балаган — точнее, бардак — творился наверху. Стоны, вскрикивания, хохот и возня доносились даже сквозь дубовую дверь; Создателя ради, что подумают слуги? Госпожа Хоук снова чуть не заплакала, вдобавок у нее разболелась голова. Приняв двойную дозу настоя, она погладила тихо скулившего Мубарика и пошла спать в совершенно расстроенных чувствах.